глазами, тоже скрытые под слоем пудры. А когда дама с покрасневшим носом и кругами под глазами пытается казаться милой и очаровательной… дело и впрямь серьезное.
– Что случилось, Анна Владимировна?
– Ах! Все дело в моем муже… – Она судорожно стиснула ладони.
– Свенельде Карловиче? – уточнил Митя.
– Нет! Иване Яковлевиче! Лаппо-Данилевском! – вскричала она. – Я понимаю, что вы сейчас обо мне думаете! Что я дурная женщина, мое поведение непростительно…
– Ну почему же… – хмыкнул Митя. – Мне вас прощать не за что, наоборот, я благодарен: если бы не вы, нам с отцом никогда бы не заполучить такого управляющего, как Свенельд Карлович, в наше запущенное имение.
Анна Владимировна дернулась, будто ее ударили:
– Ваша благодарность, Митя, страшнее презрения!
Даже Ингвар поглядел осуждающе.
Поистине странные люди.
– Однако поймите… – Анна побледнела, но лицо ее стало строгим и решительным. – У меня просто нет иного выхода! Мне нужно увидеться со Свенельдом! Мне совершенно необходим его совет!
Анне Владимировне нужно… Вот только Мите зачем, чтоб его управляющий занимался делами бывшей жены, а не его собственными? И он едва заметно подал автоматон назад.
– Нет-нет-нет! – Она все поняла и вцепилась в окошко кареты так, что казалось, сейчас выскочит и повиснет на рычагах пароконя, не позволяя Мите уехать. – Поверьте, я вовсе не хочу бередить его раны! Мне лишь нужно спросить, как поступить! Мой муж… Иван Яковлевич…
Да, уточнить было вполне уместно…
– Желает заложить мое имение! Он говорит, что совершил какие-то вложения… что мы будем богаты… Что-то о заводах и пароходах…
– Пароходах или паровозах? – насторожился Митя.
Она задумалась:
– Может, и паровозах…
– Системы «Компаунд»?
Она снова подумала и неуверенно кивнула.
– Любопытно… – процедил Митя. Не те ли самые, что должны делать на Путиловских заводах?
– А мне нет! – почти взвизгнула Анна Владимировна. – Потому что его доход будет после! А мое имение отправится в заклад сейчас! Мой бывший муж… Мой самый первый бывший муж, который еще до Свенельда Карловича, и без того почти разорил имение своими кутежами… А потом мой бывший муж, другой бывший, Свенельд Карлович, потратил столько сил, чтоб все восстановить!
Митя посмотрел на нее почти в восхищении.
– Я написала ему письмо, а он… он не ответил! Митя, умоляю! Попросите мужа со мной встретиться… где-нибудь… незаметно… чтобы муж не узнал… другой муж… Вас он послушает!
– Свенельд Карлович послушает? – уточнил Митя.
– Да! Это имение – все, что у меня есть! И что же, вот так взять и заложить?
– Анна Владимировна, по законам ваше приданое принадлежит только вам. Вы можете отказать… мужу. Тому, который Иван Яковлевич.
– Но как же я могу, он же… муж! Он столько для меня делает. Я вовсе не хочу мешать ему упрочить наше состояние… Просто хочу быть уверенной, что оно именно упрочится…
– Есть подозрения, что будет наоборот? – невинно поинтересовался Митя.
Анна Владимировна не ответила, только умоляюще сложила ручки и пролепетала:
– Прошу! Только Свенельд с его истинно германским здравым смыслом и хваткой сможет рассудить…
– А с чего Иван Яковлевич вдруг решился вмешаться в паровозное дело? – попытался продолжить расспросы Митя. – Ему кто-то… подсказал?
– Ах, Митя, откуда же мне знать, это все мужские дела!
– Может, у господина Лаппо-Данилевского бывали какие-нибудь… гости? Странные?
– У нас не бывает странных гостей, – чопорно выпрямилась Анна Владимировна. – Только приличные. А когда дела, которыми сейчас занят Иван Яковлевич, состоятся, нас будут принимать в лучшем столичном обществе. Даже несмотря на мой развод.
– Так говорит Иван Яковлевич? – уточнил Митя.
– И я ему верю! – пылко воскликнула Анна Владимировна. – Просто хотелось бы удостовериться… Пусть Свенельд Карлович посмотрит документы! Вот, вот! – Она наклонилась и протянула в окошко кареты перевязанный шпагатом пакет бумаг. – Я же ничего в этом не понимаю! Я могу рассчитывать на вашу помощь, Митя? Ингвар? Клянусь, я не обижу и не оскорблю вашего брата!
– Да куда уж больше… – себе под нос пробормотал Ингвар, но не стал протестовать, когда Митя взял из женских рук пакет.
– Вы же напишете мне, да? Когда Свенельд согласится… Я буду очень ждать! – трепетно прижимая руки к груди, выдохнула Анна. Поправила шляпку и деловито закончила: – И хотелось бы побыстрее! Трогай! – скомандовала она кучеру, наскоро одарила обоих юношей улыбкой и откинулась на сиденье.
Карета тронулась с места и покатила прочь.
– «Странные гости»! – насмешливо передразнил Ингвар. – Не думаете же вы, что этот самый потомок Эохо являлся с визитами, завернувшись в свою «занавеску»?
– Вы же ходите с визитами в этой вашей блузе? – фыркнул Митя. – Может, он тоже пренебрегает условностями. А мог бы появляться без «занавески», как приличный человек, не пришлось бы по пещерам прятаться! – И он решительно потянул стягивающие бумаги шпагат.
– Условностями тут пренебрегаете вы! – возмутился Ингвар. – Вы не можете читать чужие бумаги! А еще называете себя светским человеком.
– У вас неправильные представления о свете, Ингвар, – переворачивая страницу, хмуро пробормотал Митя.
– Думаете, разберетесь лучше Свенельда? – воинственно поинтересовался Ингвар.
– Думаю, что нам с вами следует хорошенько… подумать… – Митя хмыкнул над неуклюжестью собственных слов, но исправляться не стал. – Стоит ли и правда рассказывать Свенельду Карловичу о просьбе его бывшей супруги?
Ингвар немедленно это и сделал – глубоко задумался.
– Но… она же на вас… на нас надеется!
– Ее надежды всего лишь окажутся напрасными. В конце концов, вы чей брат – ее или Свенельда Карловича? – Митя свернул бумаги и сунул в ящик под седлом автоматона.
– Что вы там вычитали? – пробурчал Ингвар.
– Лаппо-Данилевский закладывает приданое жены.
– Это она и сама нам сказала!
– Только вот он не в банк его закладывает, – задумчиво продолжал Митя, – а совершенно частному лицу. Вовсе не банкиру.
– А кому?
– Портному, Ингвар, он закладывает его портному.
Имя Якова Альшванга красовалось на каждой странице.
Глава 37
Топор для училки
Неспешной автоматонной рысцой они подъехали к дому. Погруженный в раздумья, Митя остановился у закрытых ворот. Пару минут посидели. Наконец Ингвар раздосадованно буркнул: «Какой же вы все-таки… удивительный человек!» – вылез из седла парокота и пошел отворять ворота.
Вынырнув из своих мыслей, Митя сперва растерянно поглядел Ингвару вслед – что это он, вроде бы с утра ладили? А поняв, воззрился на Ингвара в изумлении. Неужели германец думает, что в самом деле есть выбор, кто из них двоих вылезет из седла и распахнет створки? Если кто здесь удивительный человек, так это Ингвар!
Створки разъехались, и Митя неспешно повел автоматон в стойло. Следом въехал надутый Ингвар. Митя раздраженно передернул плечами: если германцу угодно обижаться, то кто ж ему Живич? Митя потянул рычаг, сбрасывая давление. Зашипело. Митя подождал, пока белые облачка перестанут виться у точеных стальных копыт, и выпрыгнул из седла, стряхивая с плеч плащ. Рядом спускал пар автоматон Шабельских. Вот бы и с Ингваром так: открыл клапан – и пшшшш… никаких глупых обид!
Шипение затихло, Митя повесил гоглы и плащ на крюк, шагнул к дверям и лишь тут понял, что в доме творится суета. Из задней двери дома сперва выскочила Маняша, окинула дворик паническим взглядом и тут же спряталась. Затем появилась Леська – тоже огляделась, покачала головой и скрылась. Последним чертиком из табакерки вылетел Антип, рысцой оббежал двор и зычно проорал в распахнутую дверь:
– Никак нет, барыня, нету ее здеся!
– Боже мой, куда же делась эта несносная девчонка, мисс Джексон ее ждет! – донесся плачущий голос тетушки.
– На чердаке зараз ще поглядим, не извольте беспокоиться, барыня! – энергично ответила Леська, и дверь снова захлопнулась.
Митя задумчиво хмыкнул, оглядел бывшую конюшню, приспособленную Ингваром под мастерскую, – с приткнувшимся в углу маленьким токарным станком, тисками, столом, заваленным мотками проволоки и кусками
