субалтерн-офицера. Ура!!!»
О службе наследника в Преображенском полку сохранилось свидетельство полкового командира (с 1891 года), двоюродного дяди Николая II, великого князя Константина Константиновича, записавшего в своем дневнике 6 января 1894 года: «Ники держит себя в полку с удивительной ровностью; ни один офицер не может похвастаться, что был приближен к цесаревичу более другого. Ники со всеми одинаково учтив, любезен и приветлив; сдержанность, которая у него в нраве, выручает его».
Юношей Николай Александрович много и напряженно занимался; почти ежедневно были или занятия, или самоподготовка по различным предметам: математике, физике, химии, географии, русской словесности, иностранным языкам, астрономии, русской и иностранной истории, политической экономии, фортификации, черчению. Это был усердный ученик, что отмечалось всеми учителями, и хотя «звезд с неба не хватал», но имел неплохие знания по всем предметам.
Прекрасно владел немецким, французским и английским языками (датский знал хуже), писал очень грамотно по-русски. Кроме того, в молодости неплохо играл на фортепиано, рисовал, обучался игре на скрипке. Усидчивость и аккуратность – эти важные черты характера, сформировались под неусыпным вниманием «дорогих Папá и Мамá».
Николай Александрович вырос в атмосфере роскошного императорского двора, но в строгой и, можно сказать, почти спартанской обстановке. Отец и мать принципиально не допускали никаких слабостей и сантиментов в деле воспитания детей. Для них всегда устанавливался жесткий распорядок дня, с обязательными ежедневными уроками, посещениями церковных служб, непременными визитами к родственникам, обязательным участием в многочисленных официальных церемониях. Дети воспитывались в духе уважения старших и беспрекословного послушания. Патриархальный нрав родителей унаследовала и семья последнего царя, где любые экстравагантные выходки, пустые траты средств и праздное времяпрепровождение всегда осуждались.
Приведем выдержку из письма пятнадцатилетнего цесаревича великому князю Александру Михайловичу, посланного из Дании, где он с родителями почти каждое лето гостил у своих деда и бабки (первый раз его вывезли туда в двухлетнем возрасте). «Вот описание дня, который мы проводим здесь, – писал наследник русского престола, – встаем позже, чем в Петергофе, в четверть восьмого; в восемь пьем кофе у себя; затем берем первый урок; в половине десятого идем в комнату тети Аликс и все семейство кушает утренний завтрак; от 10 до 11 наш второй урок; иногда от 11 – половины двенадцатого имеем урок датского языка; третий урок от половины двенадцатого до половины первого; в час все завтракают; в три – гуляют, ездят в коляске, а мы пятеро, три английских, одна греческая двоюродные сестры и я, катаемся на маленьком пони; в шесть обедаем в большой средней зале, после обеда начинается возня, в половине десятого мы в постели. Вот и весь день».
К числу чувствительных и слезливых натур Николай Александрович не относился, и открытое проявление обычных человеческих слабостей ему не было присуще с детства. Скажем, на людях он всего несколько раз плакал, причем почти все эти случаи связаны со смертью «дорогого Папá», которая его просто потрясла. «Боже мой, Боже мой, что за день! – с горечью восклицает он на страницах дневника. – Господь отозвал к себе нашего обожаемого дорогого горячо любимого Папá. Голова кругом идет… Господи, помоги нам в эти тяжелые дни!» Уже будучи императором, Николай Александрович писал матери в октябре 1895 года: «Вчера на прогулке вместе с дядей Сергеем мы только и разговаривали о Ливадии и вспоминали все наши надежды и отчаяния с мельчайшими подробностями, я не мог удержаться от слез, сразу начавших душить меня!» 20-е октября навсегда осталось в памяти Николая II черным днем.
Его отношение к родителям – пример искренней сыновьей любови. Всегда он сохранял светлую память об отце и нежное отношение к матери. В его жизни было несколько адресов постоянной любви: Россия, жена, дети, но и, конечно же, на все времена – мать. «Моя дорогая душка – Мамá» и «навеки любящий тебя твой Ники» – эти первые и последние строки его многочисленных писем матери не были лишь традиционными лексическими оборотами. К ней он всегда относился как к близкому человеку, как к надежному советчику, с которым у него было полное взаимопонимание. Правда, со временем появилась тема, которая была изъята из обсуждения, – Распутин, но это пришло уже в конце.
Царствующая, а после смерти мужа вдовствующая императрица Мария Федоровна (1847–1928) была сильной личностью, женщиной властной, наделенной природным обаянием, которая пользовалась авторитетом и уважением среди большинства представителей Дома Романовых. Помимо характера ее отличали и темперамент, и за глаза некоторые родственники называли ее «Гневной». Всех своих детей она ценила и любила, и те платили ей взаимностью.
Эта женщина-мать испытала все горести, которые только можно вообразить: мужа и двоих сыновей, Александра и Георгия, похоронила в России, а двоих, Николая и Михаила, как и пятерых внуков, оплакивала почти десять лет в изгнании. Ее жизнь, наполненная удивительными превращениями, радостями и потрясениями, достойна отдельного описания.
Николай Александрович родился 6 мая 1868 года. Событие произошло в Александровском дворце Царского Села. До нас дошло его описание, которое оставил радостный отец в своем дневнике:
«Минни разбудила меня в начале 5‑го часа, говоря, что у нее начинаются сильные боли и не дают ей спать, однако по временам она засыпала и потом опять просыпалась до 8 час. утра. Наконец, мы встали и отправились одеваться. Одевшись и выпив кофе пошел скорее к моей душке, которая уже не могла окончить свой туалет, потому что боли делались чаще и чаще и сильнее… Я скорее написал Мамá записку об этом и Мамá с Папá приехали около 10 часов и Мамá осталась, а Папá уехал домой. Минни уже начала страдать порядочно сильно и даже кричала по временам. Около 12 ½ жена перешла в спальню и легла уже на кушетку, где все было приготовлено. Боли были все сильнее и сильнее и Минни очень страдала. Папá вернулся и помогал мне держать мою душку все время. Наконец, в ½ 3 часа пришла последняя минута и все страдания прекратились разом. Бог послал нам сына, которого мы нарекли Николаем. Что за радость была – это нельзя себе представить. Я бросился обнимать мою душку-жену, которая разом повеселела и была счастлива ужасно. Я плакал как дитя и так легко было на душе и приятно».
В семье Александра III родилось еще пятеро детей: Александр (1869–1870), Георгий (1871–1899), Ксения (1875–1960), Михаил (1878–1918) и Ольга (1882–1960). Трудно сказать, кого Мария Федоровна особенно любила. Несколько лет неотступно находилась при больном Георгии (после воцарения Николая Александровича – наследник престола), умиравшим мучительной смертью от чахотки. Жалела и сочувствовала младшему, Михаилу, который вел рассеянный образ жизни, ничем серьезно не занимался,
