познакомились они на свадьбе Сергея Александровича и старшей сестры Алисы Эллы в 1884 году.
Через пять лет уже возникли разговоры о помолвке, которая тогда не состоялась. Характеризуя свое состояние в то время, цесаревич писал своему «дорогому Сандро»: «Ты разумеется слышал, что моя помолвка с Аликс Гессенской будто состоялась, но это сущая неправда, это вымысел из ряда городских и газетных сплетен. Я никогда так внутренне не страдал, как эту зиму; даже раньше, чем они приехали в город, стали ходить слухи об этом, подумай, какое было мое положение перед всеми на вечерах, в особенности когда приходилось танцевать вместе. Она мне чрезвычайно понравилась, такая милая и простая, очень возмужала, если можно так выразиться…»
В течение последующих нескольких лет циркулировали всевозможные предположения о невесте для цесаревича. Назывались и обсуждались потенциальные претендентки чуть ли не из всех владетельных домов Европы (одно время, например, настойчиво говорили о Маргарите Германской, сестре императора Вильгельма).
Брак наследника российской короны – это было крупное политическое событие, затрагивавшее интересы не только России, но и многих других государств. Оно могло внести коррективы в расстановку сил на мировой арене. Сам цесаревич был готов к браку и признался Сандро в 1891 году: «Я знаю, что мне пора жениться, так как я невольно все чаще и чаще начинаю засматриваться на красивенькие лица. Притом мне самому ужасно хочется жениться, ощущается потребность свить и устроить свое гнездышко».
Однако всех претенденток отвергал, кроме той, с которой был уже так давно знаком. Отец и мать в конце концов уступили.
В апреле 1894 года наследник поехал в Германию, в Кобург, на свадьбу герцогини Саксен-Кобург-Готской (той самой, которая потом стала женой великого князя Кирилла Владимировича), и здесь 8 апреля состоялась помолвка с Алисой Гессен-Дармштадтской.
Это было для Николая Александровича настоящей радостью, и он писал матери: «Милая Мамá, я тебе сказать не могу, как я счастлив и также как я грустен, что не с вами и не могу обнять Тебя и дорогого милого Папá в эту минуту. Для меня весь свет перевернулся, все, природа, люди, все кажется милым, добрым, отрадным. Я не мог совсем писать, руки тряслись… хотелось страшно посидеть в уголку одному с моей милой невестой. Она совсем стала другой: веселою и смешной, и разговорчивой, и нежной. Я не знаю, как благодарить Бога за такое его благодеяние».
Свою избранницу Николай Александрович всю жизнь любил и ценил и всегда считал свой брак великим счастьем. Не может не вызывать восхищение то ровное восторженно-любовное отношение, которое питал Николай II к жене на протяжении всего супружества.
Через десять дней после свадьбы записал: «Каждый день что происходит, я благословляю Господа и благодарю его от глубины души за то счастье, каким Он меня наградил! Большего и лучшего благополучия на этой земле человек не вправе иметь. Моя любовь и почитание к дорогой Аликс растет постоянно». Прошло два десятка лет, и тональность дневниковых признаний не меняется: «Не верится, что сегодня двадцатилетие нашей свадьбы! Редким семейным счастьем Господь благословил нас; лишь бы суметь втечение оставшейся жизни оказаться достойным столь великой Его милости».
Брак принес четырех дочерей и долгожданного сына Алексея, которого Николай II просто боготворил и с которым занимался каждую свободную минуту. После женитьбы у Николая Александровича стали меняться привычки: из любителя шумных встреч и продолжительных дружеских застолий он постепенно превратился в человека, для которого семья и Бог составляли главное содержание жизни, ее истинный смысл, а душевный покой он обретал в общении с «милой Аликс» и детьми.
С трепетным ожиданием Николай II встречал появление своего первенца, под знаком рождения которого прошел почти весь первый год царствования. Алиса и Николай решили: если будет мальчик, то назовут Павел, а если девочка – Ольгой. Этот выбор имен был согласован с «дорогой Мамá», которая его одобрила.
Мы не знаем, какое состояние духа было у царицы накануне родов, но в душе молодого императора в это время перемешивались тревога и радость. И наконец 3 ноября 1894 года в Царском Селе в императорской семье появилась на свет девочка. Вот как описал это событие счастливый отец: «Вечно памятный для меня день, втечение которого я много выстрадал! – писал он в дневнике. – Еще в час ночи у милой Аликс начались боли, которые не давали ей спать. Весь день она пролежала в кровати в сильных мучениях – бедная! Я не мог равнодушно смотреть на нее. Около 2 час. дорогая Мама приехала из Гатчины; втроем с ней и Эллой находились неотступно при Аликс. В 9 час. ровно услышали детский писк и все мы вздохнули свободно! Богом нам посланную дочку при молитве мы назвали Ольгой (имя трижды подчеркнуто. – А.Б.).
Когда все волнения прошли и ужасы кончились, началось просто блаженное состояние при сознании о случившемся! Слава Богу, Аликс пережила рождение хорошо и чувствовала себя вечером бодрою».
Рождению следующих дочерей Николай Александрович всегда радовался, но реагировал на эти события уже значительно спокойней. И лишь появление пятого ребенка, сына Алексея, опять стало для отца радостным потрясением. «Незабвенный великий день для нас, в который так явно посетила нас милость Божья, – свидетельствовал царь 30 июля 1904 года в дневнике. – В 1 ¼ дня у Аликс родился сын, которого при молитве нарекли Алексеем. Все произошло замечательно скоро, для меня, по крайней мере. Утром побывал как всегда у Мамá, затем принял доклад Коковцова и раненого при Вафангоу арт. офицера Клепикова. Она уже была наверху и полчаса спустя произошло это счастливое событие. Нет слов, чтобы суметь отблагодарить Бога за ниспосланное Им утешение в эту годину трудных испытаний! Дорогая Аликс чувствовала себя очень хорошо. Мама приехала в 2 часа и долго просидела сомною, до первого свидания с новым внуком. В 5 час. поехал к молебну с детьми, к которому собралось все семейство. Писал массу телеграмм». Легко догадаться, что эта радость была вызвана не только естественным чувством отца, получившего известие о рождении сына. На свет появился наследник престола, человек, к которому должно перейти вековое «семейное дело Романовых» – управление великой империей.
По существующей традиции Алексея Николаевича с малолетства приобщали к государственным занятиям монархов, и цесаревич присутствовал на приемах, парадах, смотрах еще тогда, когда не начал говорить и ходить. В годы мировой войны он уже неоднократно сопровождал отца в Ставку и выезжал в различные действующие воинские подразделения. В октябре 1915 году, как сказано в приказе, «за посещение армий Юго-Западного фронта вблизи боевых позиций» ему даже была пожалована Георгиевская медаль
