начал спускаться во тьму. Его ждала Шенне. Он найдёт её, сколько бы времени это ни заняло. Найдёт.
Эпилог. Несколько веков спустя
Я, Гийюй, прозванный Беркутом, — убийца. Происхожу я из народа хунну, из рода Сюйбу, а моим отцом был младший брат главы рода, князя Пуну. Мой род силён и могущественен и, по обычаю, государственных судей назначают из членов нашей княжеской семьи.
В детстве, когда я приезжал с дядей в ставку шаньюя Туманя, верховного правителя хунну, я играл с Модэ, нелюбимым старшим сыном шаньюя. Мы ровесники. Мальчишки дразнили меня длинноносым, но Модэ так не поступал.
Шаньюй предпочитал младшего сына, которого родила ему вторая жена. Однажды Модэ рассказал мне, что подозревает — его мать отравили родичи мачехи с ведома отца. Самого Модэ мачеха и её родные тоже хотели извести. Это тяжело, сомневаться в собственном отце и считать его предателем. Старший сын шаньюя вырос замкнутым и мало кому доверял.
По сравнению с Модэ мне, моим братьям и сестре доставалось больше внимания от родных, хотя наши родители рано умерли, и нас воспитали дядя Пуну и его жена. Братья погибли на войне совсем молодыми. Сестра младше меня, и я с детства привык защищать её.
Когда мы с Модэ встретили свою шестнадцатую весну, для всех хуннов настали тяжёлые времена. Огромная китайская армия вынудила наш народ бежать со своей родины, земель Ордоса, на север. Мы спасались от смерти или рабства.
Чтобы многочисленные западные соседи, юэчжи, не перебили нас в пути, шаньюй Тумань отдал им Модэ в заложники. Если бы хунну совершили набег на юэчжей, заложнику отрубили бы голову.
Следующей весной родичи жены шаньюя напали на юэчжей, а Модэ бежал и вернулся к отцу. Я тогда встретил его, уставшего, неподалёку от ставки и поделился с ним едой.
Тумань обрадовался возвращению сына и вскоре позволил ему жениться на моей милой сестре Чечек. Так мы с Модэ стали родственниками.
Он нуждался в верных людях, а я должен был оберегать сестру, так что я поехал с Модэ в его новые владения. Как начальник охраны наследника, я несколько раз пресекал попытки убить его. Родичи мачехи Модэ по-прежнему хотели, чтобы он исчез с дороги своего сводного младшего брата.
Несколько лет Модэ копил силы и обучал своих воинов. Я во всём помогал ему. Когда он посылал в цель свистящую стрелу, все воины должны были стрелять туда же. Тех, кто отказывался стрелять, казнили.
Я не хотел потерять голову и стрелял туда, куда указывал Модэ: в его любимого коня, потом в его младшую жену. В эту женщину я был тогда влюблён, но это не помешало мне выстрелить и не поколебало моей преданности Модэ. Тогда я считал его другом, надеждой нашего народа, и ради него совершил это убийство — первое из многих.
Модэ натаскивал воинов, проверял их верность не из прихоти. Как говорил мой мудрый дядя: «Великая цель требует великих жертв». Не знаю, поймёте ли вы чувства изгнанников, лишённых родины, но знайте, хунну хотели вернуться в земли предков, в занятый китайцами Ордос, а для этого надо было начать большую войну.
Безвольного шаньюя Туманя считали слишком слабым, чтобы вести эту войну, и многие родовые князья во главе с моим дядей желали видеть предводителем нашей армии молодого, сильного Модэ.
О том, что случилось дальше, знают все степняки и даже китайцы. Среди сотни стрел, пронзивших Туманя, была и моя. Модэ объявил, что его недостойный отец принесён в жертву богам.
Отцеубийство страшное преступление, но я не осуждаю за это повелителя, потому что сами боги не наказали его. Эта великая жертва и в самом деле принесла нам удачу в долгой, тяжёлой войне.
Модэ взошёл на престол и пообещал князьям отвоевать Ордос. Следующей весной началась война с восточными соседями, обнаглевшими дунху, которым мы прежде платили дань. Мы разгромили дунху, а потом отправились в поход на запад, на юэчжей. Через пять лет владения хунну расширились, и Ордос вновь стал нашим. Мы воевали и на севере и обложили тамошние народы данью.
Я сражался в этих войнах, но не потому называю себя убийцей. В битвах встречаешься с врагами лицом к лицу и готов погибнуть сам. Низким я называю убийство, совершённое тайно, когда ты и жертва сражались на одной стороне. Я поступал именно так, выполняя особые поручения шаньюя. По его приказу я подсылал убийц к его врагам. Так было нужно, чтобы укрепить власть повелителя.
Ради возвращения на родину мы были готовы на всё. Я лишь благодарю Великое Небо за то, что Модэ не приказал мне расправиться с его младшим братом. Мальчик умер сам, или, как я понимаю теперь, к нему пришёл другой убийца.
В правление Модэ хунну покрыли себя славой. Наверное, вы знаете и о величайшей победе хунну, когда повелитель повел нас в Китай. В найденной моими разведчиками горной долине мы окружили отряд китайского императора и семь дней удерживали его на месте.
Китайцы презирали нас, кочевников, но голод и холод поколебали их высокомерие. Император запросил мира, назвал Модэ равным себе, братом, и согласился выплачивать дань хунну.
Имя Модэ попало в китайские хроники. Он породнился с императором, получил в жены принцессу. Правда, хитрые китайцы обманули Модэ, подсунув ему не родную, а приёмную дочь императора.
Я благословляю их обман, потому что не сделай они этого, я никогда не встретил бы мою любимую Ласточку, девушку, которую называли принцессой.
К тому времени я был уже зрелым мужчиной и пережил немало горестей. Погибли братья, во время морового поветрия умерли маленькая дочка и её мать, а потом и три сына. В моей жизни не осталось радости, я просто исполнял свои обязанности.
По приказу Модэ я поехал в китайскую столицу, чтобы привезти ему невесту. Выполнить это поручение оказалось очень тяжело. Еще в пути мы с Ласточкой поняли, что любим друг друга. Потеряв голову, я предложил любимой бежать, но она отказалась, из чувства долга. Китайцы считали, что брак принцессы и шаньюя скрепит мирный договор, и Ласточка не хотела, чтобы вновь разгорелась война.
Я горжусь ею, потому что шестнадцатилетняя девушка в тот день оказалась мудрее и сильнее меня. Любовь к Ласточке возродила меня, хотя ради неё пришлось покинуть родину и укрыться в Китае, у бывших врагов.
Тогда я уже не считал Модэ другом, ведь он грозил убийством моей семьи, если я расскажу людям о его страшной тайне. Да, я предал
