Митрополита срочно просили прибыть в патриарший покои. Менее чем через час Сергий Страгородский входил в Троицкое подворье.
Пригласив посетителя расположиться рядом на диване, патриарх начал беседу: «Простите, владыка, за срочный вызов, но, думаю, вы меня поймете. Ваши слова на вчерашнем заседании о “контрреволюционности” и “нейтральности” взволновали меня и прямо-таки совпали с моими размышлениями последних месяцев».
– Ваше Святейшество, – начал Сергий, – это как крик души. Заели нас на местах… оказались мы между молотом и наковальней. Власть обвиняет в «контрреволюционности», симпатиях к Белому движению, арестовывает священников даже за самые невинные критические слова в свой адрес. А верующие требуют, чтобы священник «Богу служил», а остального не касался. В лицо миряне говорят: «Не ваше дело, какая власть на дворе и какой власти мы служим. Ваше дело службу править, да требы исправлять. А кому из вас Советы не по нраву, уходите к Деникину да Колчаку, а нас в покое оставьте, мы сами сделаем свой выбор».
– И ко мне доходят отовсюду известия о преследованиях духовенства за «политику». Причем, как сообщают, местная власть почему-то кивает на Москву, говоря: «Там в церковных правящих кругах гнездо контрреволюции, а вы, местные, с них пример берете. А раз так, то и страдания ваши поделом!» Но какое же мы с вами, члены Синода и Высшего церковного совета, «гнездо контрреволюции»?
– Мы, конечно, не «гнездо». Но факт остается фактом: аресты продолжаются и разговор с властью не получается. Меня неоднократно во Владимире в ВЧК приглашали. Всяческие мне церковные листовки, брошюрки, послания, с той стороны дошедшие, показывали. Спрашивали: «Эти авторы – иерархи, священники, миряне – члены Российской православной церкви? – Да, – отвечаю. – Патриарха Тихона признают своим главой? – Да, – отвечаю. – А почему же они ведут борьбу с нами и в политике по уши увязли? – Молчу. Они продолжают: “А вы нас убеждаете, что церковь вне политики, нейтральна”. – Молчу. Ибо трудно возразить что-либо».
– И я пытался объясниться с властями, письма писал, просьбы и разъяснения направлял… А в ответ тишина… Не верят нам… Все подозревают в связях с заграницей и белым движением, в контрах, которые якобы мы строим против советской власти.
– Ваше Святейшество, может, с каким-то посланием напрямую к пастве обратиться? Разъяснить, как духовенству быть, как к властям сушим относиться.
– Это вы в точку. Я как раз такое готовлю. Есть такая организация – Исполкомдух, обещали размножить и распространить… Хотел вчера его обсудить на заседании… не решился. – Патриарх передал Сергию несколько машинописных листков. – Но после вашего выступления решил встретиться и обговорить с вами. Прочтите.
Сергий внимательно прочитал переданное ему послание, под которым стояла дата: 8 октября, но не было еще подписи патриарха.
– Ваше Святейшество, я подписываюсь под каждым вашим словом. Это то, что нужно сегодня для Церкви. Послание внесет успокоение в церковные ряды и властям даст ответ на все их претензии к нам… Вот если только предпослать тексту послания иной эпиграф… Знаете, строки из Послания к римлянам: «Молю вы, братие, блюдитеся от творящих распри и раздоры… уклонитеся от них».
– Согласен, пусть так. Дайте-ка исправлю и подпишу. А дату оставим прежнюю.
То было послание патриарха Тихона к православному клиру и пастве о невмешательстве в политическую борьбу. Конечно, оно было вызвано вполне очевидными военно-политическими обстоятельствами: лето – осень 1919 г. уже свидетельствовали о постепенном переломе в Гражданской войне, о поддержке населением страны «красных». Не приняв в Октябре 1917 г. новую власть и всячески подчеркивая противостояние между нею и церковью, патриарх спустя два года начинает высказываться за церковный нейтралитет в отношении политической борьбы. Патриарх призывает паству: «уклоняйтесь от участия в политических партиях и выступлениях, повинуйтесь всякому человеческому начальству в делах мирских, не подавайте никаких поводов, оправдывающих подозрительность советской власти. Подчиняйтесь и ее велениям, поскольку они не противоречат вере и благочестию»[271].
Послание патриарха Московского и всея России Тихона (Беллавина) к пастве об отношении к власти и политическим событиям в России. 8 октября 1919
[РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1.Д. 120. Л. 8–8 об.]
– Ваше Высокопреосвященство, – продолжил разговор патриарх, – есть у меня до вас одна просьба. Вы видите, как тают ряды нашего епископата. Бог знает, что ждет нас всех впереди. Но по мере сил следует нам искать и призывать к архиерейскому служению лиц достойных. И хотя время грозное, смутное, но таковые есть, находятся среди православного русского народа.
– Я единомыслен с вами и, как вы в Москве, так я в епархии, стремлюсь не только заполнять все священнические вакансии, но и рукополагаю себе помощников – епархиальных викариев.
– Да, да… Хочу, – продолжил патриарх свою мысль, – поговорить с вами об одной кандидатуре и желал бы знать ваше мнение. Говорю о Петре Федоровиче Полянском. Вы ведь его знаете еще по работе в Учебном комитете Синода? – патриарх вопросительно смотрел на собеседника.
Митрополит Сергий, ничуть не удивившись прозвучавшему имени и даже как бы ожидая, что оно будет произнесено, ответил: «Добрые качества души Петра Федоровича известны. Многих и многих снискал он уважение как человек ревностный, знающий церковное дело. В свое время много поездил он по России, будучи ревизором в Учебном комитете Синода, и оставил по себе добрую память. Дельным человеком проявил он себя и на Соборе последнем…»
Патриарх, явно обрадованный словами Сергия, перебил его: «Владыка, так будьте ему отцом духовным. Свершите иноческий постриг и рукоположите в священнический сан. А я позже рукоположу его во епископа Подольского, викария Московского».
…События вокруг мощей Сергия Радонежского не отпускали патриарха и в дальнейшем. В ночь на 3 ноября 1919 г., по распоряжению президиума местного исполкома, Троице-Сергиевская
лавра была закрыта, монахи были выселены из ее стен, к воротам храма был приставлен военный караул, и доступ к мощам преподобного Сергия и в храмы Лавры для верующих был прекращен. 15 ноября фракция коммунистов Сергиево-Посадского совдепа вносит предложение об изъятии вскрытых мощей из Троицкого собора лавры и вывозе их в Москву в один из музеев. Закрытое голосование по этому вопросу дало неутешительные для инициаторов результаты: 15 – «за», 14 – «против», 1 – «воздержался». 19 ноября жители Сергиевского Посада и окрестных деревень, опасаясь поругания святыни и видя угрозы самому существованию ее, стали собираться к зданию совдепа, и волнение толпы дошло до такой степени, что пришлось народ разгонять холостыми выстрелами. 20 ноября 1919 г., по распоряжению М.И. Калинина монастырь и храмы, в том числе и Троицкий собор, были вновь открыты для богослужения,
Однако слухи, распространявшиеся
