в Сергиевом Посаде и в Москве, сообщали, что власти не отказались от своей идеи и скрытно готовятся к вывозу мощей из Лавры. И вновь патриарх Тихон, теперь уже 27 февраля 1920 г., взывает к Ленину. «Для чего, – вопрошает он, – готовится новое оскорбление веры народа в преподобного Сергия вывозом его священных останков?.. Для чего это новое оскорбление веры?..» и просит «сделать непосредственное от себя распоряжение о приостановлении изъятия останков преподобного Сергия»[272].
К вопросу о Лавре обращается президиум Московского губисполкома, постановлением которого от 26 марта 1920 г. решено было: «Лавру закрыть и приостановить богослужение немедленно. Мощи перевезти в московский музей». Намечалась и дата -31 марта. И опять власть не решилась привести в исполнение это решение из опасения бурного протеста со стороны населения. Постановление и действия Московского губисполкома не встретили сочувствия даже среди Московского комитета РКП и Моссовета, печатный орган которого «Коммунистический труд» в № 16 от 6 апреля в передовой статье, озаглавленной «С плеча», нашел, что президиум сделал крупную политическую ошибку, вынеся непродуманно, «с плеча», означенное выше постановление, как оскорбляющее веру и нарушающее программу РКП, к которой принадлежат вынесшие это постановление товарищи из президиума, т. к. программа эта находит необходимым «избегать всякого оскорбления веры, ведущего лишь к закреплению религиозного фанатизма». 9 апреля по распоряжению М.И. Калинина постановление губисполкома о вывозе мощей было приостановлено.
Декрет СНК «Об обращении в Музей историко-художественных ценностей Троице-Сергиевской лавры». 20 апреля 1920
[РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1.Д. 13638. Л. 1]
Параллельно вопросу о мощах, в течение апреля – июня 1920 г. в заседаниях Совнаркома (и Малого Совнаркома) с участием наркоматов просвещения, юстиции, Московского губисполкома неоднократно рассматривался вопрос о национализации Троице-Сергиевой лавры. Принятый 20 апреля декрет о национализации Лавры и превращения ее в музей, с передачей зданий и историко-художественных ценностей в ведение Наркомпроса и местных властей, не касался вопроса о мощах преподобного Сергия. В начале мая богослужение в храмах Лавры местным исполкомом в очередной раз было прекращено, храмы опечатаны и заперты.
10 мая 1920 г. патриарх Тихон вновь обращается к Ленину с просьбой открыть для верующих Троицкий собор, где находились мощи Сергия Радонежского, не допустить их вывоза из Лавры[273]. Копия жалобы была препровождена В.Д. Бонч-Бруевичем в Народный комиссариат рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрин) для рассмотрения. По распоряжению же председателя ВЦИК М.И. Калинина Троицкий собор был открыт на один день – в праздник Троицы 31 мая, когда ожидалось стечение богомольцев.
Рабкрин 10 июня представила в СНК записку о результатах рассмотрения обращения патриарха Тихона. По заключению РКП, оно должно было быть полностью удовлетворено, т. е.:
– храмы и мощи должны перейти в ведение церковной общины;
– запрет на проведение богослужений в лаврских храмах должен быть отменен;
– отменено должно быть постановление президиума Московского губисполкома о вывозе останков преподобного Сергия в один из московских музеев [274].
Однако мнение сотрудников Рабкрин было проигнорировано, более того, против них Наркомюст предложил начать судебное разбирательство в связи с принятием ими «антисоветского» документа. Все это хорошо подтверждает известный тезис о силе «политической целесообразности» в период революционных потрясений, о которую разбиваются правовые, даже основанные уже на советском законодательстве, аргументы.
15 июня Совнарком вновь вернулся к вопросу о Лавре. В принятом постановлении решалась судьба не только всего ее имущества, но и содержалось поручение Наркомюсту «разработать вопрос о порядке ликвидации мощей во всероссийском масштабе»[275]. Теперь уже в бывшей Троице-Сергиевой лавре был создан Сергиево-Посадский государственный историко-художественный музей-заповедник, куда в качестве экспоната были переданы мощи Сергия Радонежского [276].
Выполняя постановление Совнаркома, Наркомюст 29 июля внес в Совнарком проект циркуляра о ликвидации «святых мощей». В нем губисполкомам предлагалось, опираясь на предварительную широкую агитацию на собраниях в городах и деревнях, принять на пленумах исполкомов решения «о полной ликвидации мощей на местах»; провести их, избегая «вредной нерешительности и половинчатости мероприятий»; поместить «мертвые тела и куклы» в отделы церковной старины музеев либо «захоронить». Одновременно местным отделам юстиции предлагалось возбуждать судебное преследование в отношении лиц и организаций при обнаружении с их стороны «случаев шарлатанства, фокусничества и иных уголовных деяний, направленных к эксплуатации темноты»[277]. 30 июля Совнарком принял постановление «О ликвидации мощей», предусматривающее «ликвидацию мощей» во всероссийском масштабе, а 25 августа утвердил циркуляр Наркомюста «О ликвидации мощей», который был опубликован 27 августа.
После принятых постановления Совнаркома и циркуляра Наркомюста кампания ликвидации мощей приняла вполне организованный партийно-государственный характер: принимались соответствующие декреты и циркуляры, давались из центра разъяснения и директивы, проводились судебные процессы, связанные с вскрытием мощей[278].
Совнарком ответил патриарху Тихону на его обращение от 10 мая 1920 г., сообщив, что его обращение «оставлено без последствий» и, более того, постановление Московского губисполкома признано правильным и ему предложено в порядке циркуляра Наркомюста от 25 августа 1920 г. о ликвидации мощей «закончить ликвидацию мощей Сергия Радонежского».
10 сентября 1920 г. патриарх Тихон в послании к пастве сообщил о всех перипетиях, связанных с борьбой за Лавру и мощи
Сергия Радонежского, и признал, что отстоять их для верующих не удалось:
Ныне закрываются ворота Лавры и гаснут в ней лампады. Что же? Разве мы уже не растратили внешнее свое достояние и остались при одном холоде и голоде? Мы только носим имя, что живы, а на самом деле уже мертвы…[279]
Закрытая Троице-Сергиева лавра. 1920-е
[Из открытых источников]
Белое движение и церковь
Положение патриарха Тихона усугублялось тем, что по мере формирования официальные церковные органы вне пределов Советской России заявляли о своей «включенности» в состав Российской Православной церкви, признании в качестве главы церкви патриарха Тихона и полной ему подотчетности. В то же время; все эти церковные структуры, будучи политически ангажированы, выступали в поддержку действий (в том числе и военных) своих правительств против Советской России. Все это давало возможность советским властям обвинять главу Российской церкви, который должен нести ответственность за подчиненных ему церковных деятелей, в «политиканстве и двурушничестве».
К концу 1918 г. немалое число бывших членов Поместного собора оказались на Юге России, примкнули к Белому движению, создавая здесь церковные структуры, становясь «идеологами» борьбы с Советами и «красными», призывая к ней свою паству. Декрет об отделении церкви от государства был отменен, возвращаются старые порядки – церковь служит власть предержащим, а те, в свою очередь, покровительствуют ей. На огромном пространстве Урала, Сибири, Дальнего Востока, Поволжья, Юга России, на Северо-Западе и Севере России формируются антибольшевистские правительства и вооруженные
