и такие сложные изделия, как башни, траки гусениц, такие новые процессы, как кислородная резка и строжка, автоматическая сварка, которые в то время еще не применялись широко даже на специализированных танковых заводах. [261]
И как ни велика была напряженность момента, как ни огромны были энтузиазм и самоотверженность людей, подобную задачу не решить бы простым напряжением сил по немудреному правилу "давай, давай!". Решали техника, организация производства. Тогда-то и сказались в полной мере преимущества социалистической экономики, свойственные ей принципы братского сотрудничества и товарищеской взаимопомощи. И главное, конечно, – понимание каждым работником общей цели и своего места в ее достижении.
Чтобы каждый сормович, как каждый солдат, понимал свой маневр – такую цель поставили партийное, хозяйственное руководство, общественные организации завода сразу же после получения задания Государственного Комитета Обороны.
Как сильно, словно только что сказанное, звучало указание В. И. Ленина о том, что победа "требует гигантской энергии, самодеятельности именно рабочих, именно профсоюзов, именно пролетарской массы, и в первую голову тех рабочих, которые близко стоят к отраслям промышленности, связанным с обороной".
Эта мысль пронизывала все горячие выступления на общезаводском партийном собрании 4 июля при обсуждении вопроса о выполнении правительственного задания. И вот принятое тогда постановление:
"1. Обязать каждого члена и кандидата партии считать себя мобилизованным в ряды действующей рабоче-крестьянской Красной Армии и организовать свою работу на военный лад, отдавать все свои силы и знания, не считаясь со временем, на выполнение задания партии и правительства.
2. Своей повседневной образцовой практической работой и массово-политической деятельностью поднять весь коллектив завода на большевистскую борьбу под лозунгом: "Отдадим все наши силы на поддержку героической Красной Армии!
Все силы на разгром врага!"{7}
Можно сказать, что резолюция начала действовать до того, как была написана. Уже никто не считался со временем, самоотверженно трудились коммунисты и беспартийные, цехи и отделы без раскачки приступили к подготовке производства.
Пока одни на Харьковском танкостроительном заводе [262] знакомились с производством, другие в своих цехах готовили чертежи на оснастку, приспособления, разрабатывали технологию. Конструкторский отдел – этот известный в стране инженерный и научный центр судостроения – превратился в службу подготовки производства танков. Конструкторы ежедневно работали с 8 утра до 11 вечера.
Перестройка шла по всем линиям. Цехи и участки начали переходить на серийное и поточное производство, средства механизации и оснастки внедрялись в размерах, еще невиданных на заводе. Сами изготовляли специализированное оборудование. Учились новым профессиям и строили.
В жарком июле 1941 г. все было брошено на строительство. Три старых цеха – судокотельный, рессорно-штамповый, обрубной – после реконструкции и застройки пустыря между ними должны были превратиться в бронекорпусный цех. В августе 1941 г., когда уже начали ставить колонны здания, инженера Г. П. Хрящева назначили начальником этого цеха. Тогдашний директор завода Д. В. Михалев повел нового начальника на место.
– Где же цех? – спросил Хрящев.
– Цеха пока нет, а вот план уже утвержден. Через месяц вы должны начать выпуск бронекорпусов.
Как говорится, глаза не верят, а руки делают. Не верилось, что начатый до войны каркас кузнечно-прессового цеха через 40-45 дней станет действующим бронетермическим цехом площадью 14 тыс. кв. м, с тяжелыми мостовыми кранами, нагревательными печами, способными вместить целиком корпус танка, закалочными ваннами, не уступающими по размерам иному плавательному бассейну. Днем и ночью, круглыми неделями строители и рабочие завода, мастера-умельцы, сменив свои профессии на землекопов, плотников, каменщиков, вели стройку.
В августе – сентябре, когда на фронтах кипели ожесточенные бои, сормовские рабочие одержали свою первую и нелегкую победу, построив новые цехи. Тогда от имени строителей принимали слова благодарности Т. Новиков и В. Ляскин, возглавлявшие строительно-монтажные работы на заводе.
А от старых цехов только и осталось, что старое название. Вот, скажем, корпусный цех. Теперь он изготовлял детали не корпуса судна, а корпуса танка. Стальной корабельный лист заменила броня. Толстый броневой лист требовал для правки мощных вальцов, новых приемов [263] резки и сварки. Именно здесь появилась такая прогрессивная технология, как автоматическая сварка – детище академика Евгения Оскаровича Патона и коллектива Украинского института электросварки, кислородная резка кромок вместо механической обработки.
В ноябре 1941 г. на заводском собрании партийного актива подвели итоги перестройки. Введены в эксплуатацию десятки тысяч квадратных метров производственных площадей, смонтировано 600 станков, прессов и другого оборудования. Построены и хорошо оборудованы цехи по обработке и закалке брони, сборке и сварке корпусов, стального литья, термообработке бронедеталей, сборочный цех.
В октябре первые танки заводского изготовления ушли на фронт под Москву. Выпуск боевых машин нарастал.
***
– Вы не помните, Хрипков, где у нас в Сормове парикмахерские?
Если бы неподалеку разорвалась бомба, наверное, плавильный мастер А. В. Хрипков удивился бы меньше. Он поднял на начальника цеха заросшее лицо с воспаленными от бессонницы глазами. Что это – шутка?
Начальник цеха Николай Николаевич Смеляков, этот сдержанный, корректный и немногословный человек, шутил редко. Но, взглянув на растерявшегося мастера, улыбнулся:
– Да, да, бриться и спать. Хоть всю смену. Цех останавливаем на сутки. Ремонт и профилактика.
Ох этот литейный цех, да и вся заводская металлургия! Сколько же неприятностей от нее! "Товарищи металлурги, – писала в те дни газета "Красный сормович", – ликвидируйте свое нетерпимое далее отставание! Снимите оковы с выпуска машин! Дайте детали Т. и Б. (траки и башни. – Лег.)! Дайте литье!"
Конец зимы и весна 1942 г. Тревожные телеграммы идут в Сормово. И не мудрено. Тяжелые бои, фронт требует больше танков, а Сормовский завод не выполняет план. И не месяц, и не два. Отставание затягивается.
Впрочем, всему этому есть довольно точное объяснение. В немыслимые (другого слова и не подберешь) и невиданные в практике машиностроения сроки завод подготовил производство танков. [264]
Если перейти на язык военный, напрашивается аналогия с наступательным боем. Армия прорвала фронт, преследует врага. Но наступление не может развиваться бесконечно. Приходит пора подтянуть тылы, переформироваться, но затем с новыми силами ринуться вперед, только вперед – к победе!
Нечто подобное было и в Сормове. Ценой громадного напряжения коллектив добился выпуска танков. Но многие участки заводского хозяйства отстали. Завод не мог войти в график. И вот уже иным задание начало казаться непосильным. Терялась вера в свои силы. Многие дни я провел на сборке, здесь, пожалуй, как нигде, ощущался лихорадочный пульс цехов.
Петр Павлович Маркушев, начальник производства, точный и четкий в своих решениях инженер, знающий завод как свои пять пальцев, высказался вполне определенно: надо время, чтобы набрать заданный темп. Пока мы к нему не готовы.
По-своему,
