говорил, что так мало кто умеет. Очень на это надеюсь! Возможно, я овладел редчайшим, практически «эксклюзивным» заклинанием.
Я проверил карманы бандитов, но не нашел ничего стоящего. Два старых револьвера с полусотней патронов, два ножа, один кастет, отмычки… Зачем мне отмычки? Пока не нужны, но забрал на всякий случай.
Воткнув нож в землю, я отчистил его от крови, потом отволок тела подальше в кусты (чем позже найдет их полиция, тем лучше), и ушел в город.
Таким образом, что у меня сейчас получается: я специалист второго уровня в магиях «земли» и «призрачного клинка». При этом у меня есть очень редкое заклинание «замедление времени» (буду называть его просто «замедлением» или «матрицей»), и еще я быстро учусь — то, на что у других уходят годы, у меня может занимать чуть ли не дни.
Таким образом, перспективы у меня хорошие. Плохо то, что учить «клинкам» некому вообще, да и с «землей» ситуация похожая — почти все специалисты в клане, который меня пытался убить, и непременно постарается еще, если узнает, что я выжил.
Перед возвращением в свою квартиру я решил прогуляться по берегу. Море — это красиво. Смотришь на него, и душа успокаивается. Утро выдалось на редкость нервным.
Но увиденное на берегу настроение испортило окончательно.
Еще издалека я заметил приставшую к берегу лодку, а вокруг нее людей. Целая толпа, десятки, а то и сотни молча стояли рядом.
Я подошел ближе и понял, в чем дело.
Лодка оказалась прибита к берегу течением, потом люди привязали ее, чтоб не унесло волной, и вытащили тела трех человек.
Они лежали рядом. Трое мужчин возрастом от двадцати до сорока лет. В рыбацкой одежде. У всех перерезано горло. Других ран я не заметил.
Люди ничего не говорили. Смотрели, и все. Не плакали, не горевали, лишь неотрывно смотрели.
— Кто это, — тихонько спросил я у замершего около меня пожилого мужчины.
— Рыбаки, — помолчав, ответил он, не повернувшись ко мне.
— А за что их убили?
— Хотели заработать контрабандой.
— Это «рассветные»?
Мужчина развернулся и посмотрел на меня, как на недоумка.
— Нет. Их убили «рассветные». Контрабандой можно заниматься только им. Они предупреждали всех об этом, но некоторые все равно рискуют. Если «рассветные» их ловят, то…
Теперь все стало понятно. Даже то, что от тел не избавились, хотя чего проще — выкинуть их в море, и с концами. Нет, было нужно демонстративное убийство. Еще раз напомнить о том, что можно, и что нельзя.
Но у меня в голове не укладывалось вот что. Большая часть «рассветных» была такими же местными рыбаками. И они с безумной жестокостью убили своих соседей, тех, кого знают много лет, только за то, что они нарушили запрет на «контрабанду»?
Седой мужчина будто услышал меня.
— Это Марат, — сказал он. — Его люди. Они зарезали. Чтоб все видели. Только они так делают.
Мужчина плюнул на землю.
— А… кто это? Извините, я в городе недавно.
— Марат — заместитель Альбиноса. Второй человек у «рассветных». Он у них начальник «гвардии». Это они убивают.
— Альбинос знает об этом? — я задал второй идиотский вопрос.
Мужчина снова странно взглянул на меня.
— Как он может не знать. Ему вообще без разницы, сколько людей погибнет.
Больше я решил ничего не спрашивать.
Через несколько минут подъехала полиция. Люди в форме, никого ни о чем не спрашивая, положили тела на носилки, занесли в машины и уехали. Насколько я знаком с работой следователей, в таких случаях обязательно опрашивают свидетелей, осматривают место происшествия (лодку), но сейчас ничего такого не произошло.
Хотя чему я удивлен, полиция не хуже рыбаков знала, кто убил, но ничего предпринимать не собиралась. Это настолько очевидно, что даже спрашивать не надо.
Я знал, что закон и порядок в городе существует очень ограниченно, но одно дело знать, а другое — увидеть своими глазами. Постояв еще немного и посмотрев на волны, безразлично выкатывающиеся на берег, я пошел домой.
…Пару часов назад мне очень не нравилось задание убить главу контрабандистов. Понятно, что бандиты, но одно дело, когда на тебя нападают, а хладнокровно, из-за угла… Но теперь я решил, что жалеть их нечего. Это убийцы. Кровь увиденных мной троих бедолаг-рыбаков, решивших немного подзаработать — далеко не первая, которую пролили «рассветные».
Морской батальон и люди из магических кланов лучше их ненамного, но, по крайней мере я пока не сталкивался с проявлением такой их жестокости.
А затем пришла мысль. Поначалу она показалась мне сумасшедшей совсем, а затем по мере размышления я стал понимать, что некоторые шансы у меня есть. Герману я пока ничего говорить не буду, он мне далеко не лучший друг.
Сегодня ночью я сделаю вот что — попытаюсь пробраться в подземный город контрабандистов и убить их главаря. Вход охраняется по-разгильдяйски, там темно, а у меня есть заклинание невидимости. Средь бела дня использовать его опасно, однако в сумерках уже другое дело.
Посмотрим, что получится. Если что — убегу.
Ну или меня там застрелят.
До прихода ночи я еще раз сходил прогуляться, затем от нечего делать немного поспал…, а потом солнце опустилось за горизонт.
Пора идти.
До квартала контрабандистов я дошел, как все люди, не привлекая внимания. Как бы прогуливался, хотя больше никого на улице не было, и ночные прогулки здесь, как я уже убедился, опасны для кошелька и здоровья. С собой у меня стальной нож и револьвер, но пользоваться ими очень не хочется.
Однако ни одного бандита сегодня мне не встретилось, и скоро я увидел знакомые заброшенные дома. Темно, но у меня заклинание «видения».
Вот он, ночной город контрабандистов. Вслед за «видением» я скастовал и «невидимость».
…Через несколько минут я увидел чудовищный старый пень. От «видения» он немного светился, какой-то бледно-зеленоватой аурой. Дерево, похоже, росло на нем магическое. И зачем его спилили?
Рядом дом со входом в подземелья…
Снаружи никого. И даже если бы кто был, меня ему не заметить. Фонари тут не предусмотрены, а сегодня даже луны на небе нет.
Я заглянул в подъезд… А вот там уже сидел часовой. Здоровенный лысый парень. Приволок огромное старое кресло, поставил недалеко от дыры под землю и спал в нем, откинув голову. На коленях — двуствольный обрез.
Спи, дорогой, не просыпайся. Ты правильно решил, что никто сюда ночью не пойдет. А если что увидишь — так то сон.
