испарилась, обнажив голую власть и угрозу. — Вам стоит усвоить свою участь и
поутихомириться. Или клянусь, после свадьбы я запру вас в самом отдалённом флигеле своего поместья. И белого света вы больше не увидите. Вы будете молиться, чтобы я разрешил вам видеть даже жалкие цветы.
Боль и страх парализовали Тан Лань. Она попыталась вырваться, но его хватка была железной. Мир сузился до его разгневанного лица и жгучей боли в руке.
И в этот миг из сумрака между кипарисами, бесшумный и стремительный, как выпущенная стрела, появилсяЛу Синь.
Он не издал ни звука. Не бросил вызова. Он просто возник, встав между ними, его спина закрыла Тан Лань, как живой щит. Его рука легла на рукоять меча, но клин не был обнажён — ещё нет.
— Генерал, — голос Лу Синя был низким, абсолютно бесстрастным, но в нём вибрировала такая плотная, сконцентрированная угроза, что воздух, казалось, застыл. — Вы причиняете боль её высочеству. Прошу вас, отпустите её.
Цзян Вэй медленно повернул к нему голову, его глаза сузились от изумления и гнева. Какой-то стражник смеет вмешиваться?
— Осмелься повторить, ничтожество? — прошипел он. — Я разговариваю со своей невестой.
— Вы находитесь на территории дворца её высочества, — ответил Лу Синь, не отступая ни на миллиметр. Его глаза, горящие в сумерках алым огнём, были прикованы к лицу генерала. — Моя обязанность — обеспечивать её безопасность. От всех. И сейчас вы представляете для неё угрозу. Отпустите. Её. Руку.
Он не повышал голос, но каждое слово падало, как камень. Это была не просьба. Это был ультиматум. Статус не позволял ему напасть на генерала, но в его позе, во взгляде читалась готовность переступить через любые условности, любые приказы, если тот не послушается.
Напряжение достигло пика. Генерал, всё ещё сжимая запястье Тан Лань, измерял взглядом этого внезапно появившегося стража, читая в нём не рабскую покорность, а смертельную опасность. Он понимал, что один неверный шаг — и тишину сада прорежет звон стали.
Секунда. Другая. Затем Цзян Вэй с силой отшвырнул руку Тан Лань, будто касался чего-то грязного.
— Смотри у меня, стражник, — бросил он ему, полный презрения. — Твоя ревность к госпоже слишком очевидна. Это… неприлично.
Не удостоив Лу Синя больше ни словом, он развернулся и ушёл, его плащ развевался за ним как яростная тень.
Лу Синь не смотрел ему вслед. Он повернулся к Тан Лань, его взгляд мгновенно сменился с убийственного на пристальный, полный тревоги. Он не смел прикоснуться к ней, но его глаза спрашивали: «С вами всё в порядке?»
Тан Лань, всё ещё дрожа, молча кивнула, потирая покрасневшее запястье.
Она избегала его взгляда весь день. Отдавала приказы через Сяо Вэй, голос её был ровным, но внутри всё сжималось в ледяной ком. Она строила стены выше и крепче, пытаясь отгородиться не столько от него, сколько от собственной уязвимости, которую он видел.
Тан Лань замерла, сердце заколотилось где-то в горле. Она приготовилась лгать, сделать вид, что ничего не помнит о вчерашнем, отшутиться своей обычной «чокнутостью».
Но он заговорил первым. Его голос был низким, без привычной металлической холодности, почти тёплым, и от этого её защитные стены дали трещину.
— Госпожа, — произнёс он, и это было не обращение слуги.
Она не ответила, уставившись куда-то мимо его плеча, чувствуя, как горит лицо.
— Мне не нужно объяснений, — продолжил он, и его слова падали в тишину между ними, как камни в воду. — И мне не в чем вас упрекнуть.
Он сделал шаг вперёд, не нарушая дистанции, но сокращая её достаточно, чтобы его следующие слова прозвучали только для неё.
— Я видел. Всё видел. И я здесь, — он не смотрел на неё в упор, давая ей передышку, но каждое его слово било точно в цель. — Не как страж. Как… человек, который понимает. Который на вашей стороне.
Она сглотнула ком в горле, всё ещё не в силах вымолвить ни слова.
— Вам не нужно делать это в одиночку, — его голос притих до шёпота, полного невероятной для него мягкости. — Позвольте мне защищать вас. По-настоящему. Не только от клинков, но и от всего этого. Доверьтесь мне.
Это была не просьба подчинённого. Это была просьба равного. Почти мольба воина, предлагающего свою верность не по долгу, а по выбору.
И в этот миг что-то в ней сломалось. Оборвалось. Лёд стыда и страха растаял, обнажив, незажившую боль и жгучую потребность в том, чтобы хоть кто-то был рядом. Не служанка, не подданный, а кто-то.
Она медленно подняла на него глаза. В её взгляде не было ни кокетства, ни насмешки, лишь усталая, беззащитная правда.
— Хорошо, — прошептала она, и это одно слово значило больше, чем любая клятва. Оно стирало последние преграды между госпожой и стражем, между ними как игроками на этой шахматной доске. Оно было точкой невозврата.
Он не улыбнулся. Не кивнул. Лишь глубже посмотрел на неё, и в его обычно пустых глазах вспыхнул тот самый огонь, что она видела ночью — огонь абсолютной, безоговорочной решимости.
Молчание, повисшее между ними, было уже иным. Оно было не пустым, а наполненным. Общим. С этого мига каждый из них был больше не один.
Глава 50
В глубине императорского дворца, в личных покоях императрицы, царила неестественная тишина, нарушаемая лишь трепетным пламенем единственной черной свечи. Воздух был густ от запаха дорогих благовоний, но под их сладковатой дымкой скрывался более древний, терпкий и зловещий аромат — сушеных трав, металла и чего-то невыразимо старого и тёмного.
Императрица сидела неподвижно, словно изваяние из слоновой кости, её прекрасное лицо было отражено в полированной поверхности лакированного столика. Но за этой внешней невозмутимостью бушевала буря расчётов и холодной ярости.
Свадьба. Этот брак с Цзян Вэем… Нет. Этого нельзя допустить. Мысль была острой и окончательной. Союз клана ЛиньЮэ с кланом Цзян создаст монстра, которого я уже не смогу контролировать. Эта надоедливая муха получит могущественного покровителя, щит, который не так-то просто будет пробить.
Её взгляд скользнул на фигуру, сидевшую в углу на циновке. Фанши*. Его лицо было скрыто в тени капюшона, сшитого из лоскутов кожи неведомых существ. Из-под него виднелись лишь длинные, костлявые пальцы, украшенные перстнями из чернённого серебра. Он не двигался, не дышал — просто был, как воплощение самой тишины.
Придётся разыграть козырь из рукава раньше, чем я планировала, — с холодной досадой подумала она. — Нет смысла больше полагаться на дуру Сяофэн и её детские интриги. Нужно устранить Тан Лань. Раз и навсегда. Окончательно.
И
