— просто напуганный придурок, у которого даже копьё в руке дрожит.
Может, если держаться на расстоянии…
Может, если остаться в тени, найти их стоянку, украсть еды, напиться воды…
Может…
Нет.
Я резко выдохнул и тряхнул головой, будто стряхивал с неё липкую паутину.
Это всё — ловушка. Не из тех, что с кольями на дне, а похуже — психологическая. Соблазн. Иллюзия простого пути.
Но ведь я уже знаю, как тут всё устроено. Здесь никто просто так не помогает. Здесь умирают.
Здесь собирают энергию из людей, как из батареек.
И я — точно не хочу быть батарейкой.
"Твоя задача — выжить месяц", — вспомнился мне голос из головы.
Вот и всё. Только месяц.
Без геройства. Без подглядываний. Без "может быть".
Я развернулся и пошёл в противоположную сторону, прочь от утоптанной тропы, на которой остались их следы. С каждым шагом грудь стягивало, как будто я сам себе врал, как будто уходил от чего-то важного.
Но шаг за шагом — эта тревога превращалась в холодную уверенность.
Я правильно сделал. Нужно выжить. А не играть в разведчика.
Лес становился глуше. Солнце уже стояло высоко, и сквозь плотные кроны пробивались пятна света, будто прожектора. Где-то вдалеке трещал сухой куст, раздался крик хищника или, может, ещё одного из местных… тварей.
Я замер, напрягся. Ничего. Тишина вернулась.
— Просто идти, — прошептал я себе. — Просто дожить. Один месяц.
Но в спине ещё долго ощущался ледяной взгляд — будто сам лес знал, что я отвернулся от легкого пути, и теперь будет испытание посложнее.
Я сжал копьё крепче и двинулся дальше.
Надежды на лёгкий день у меня больше не было.
Когда на землю спустились сумерки, всё внутри меня вопило: «Остановись. Не иди дальше».
В этом мире темнота — не просто отсутствие света. Это приглашение для всего, что охотится.
Потому, когда я заметил расщелину между скал, больше похожую на узкий зев пасти, я не стал спорить с инстинктом. Пещера.
Глубокая, сырая, но не воняет. Это уже плюс.
Внутри — прохладно. Каменные стены гладкие, словно чем-то выжжены.
Я забрался в самый дальний угол, как можно дальше от входа, прижался к стене и натянул на себя рваную накидку, найденную в заброшенном лагере.
И постарался не думать. Просто заснуть.
Сон пришёл урывками.
То видится мне собственная квартира, знакомая трещина на потолке…
То вдруг что-то ползёт по ногам.
Вскрикиваю — а там пусто. Только холодный камень.
Душа не спит, когда тело притворяется спящим.
Но под утро всё же пришёл покой. Минуты? Часы? Понятия не имею.
И вдруг… шаг.
Тяжёлый. Гулкий.
Потом второй.
Я приоткрыл глаза, и всё внутри меня сжалось до точки.
На входе стояло нечто.
Сначала я подумал, что это зверь — массивный силуэт, почти на весь проём.
Но когда свет рассвета залил ему спину, я увидел человекообразные очертания, только слишком… неправильные.
Спина — покрыта коркой чего-то вроде обуглённой шкуры.
Нога — одна будто волочится, из неё торчит что-то металлическое.
Рука — огромная, с пальцами, заканчивающимися не когтями, а чем-то похожим на чёрные иглы.
Лицо я почти не видел, но слышал его дыхание.
Медленное. Хриплое. С хлюпающим звуком, как будто лёгкие наполнены жидкостью.
Оно стояло у входа. Не двигалось. Просто дышало.
Я сжал зубы. Сердце било в виски, будто кто-то стучал изнутри черепа.
Копьё лежало рядом, но я даже думать не смел потянуться.
«Если оно услышит…»
«Если почувствует…»
«Если…»
Никаких "если". Только тишина и неподвижность.
И вот оно хрипит… делает шаг внутрь… потом останавливается.
Опускается на одно колено.
Ранено. Я вижу это — кровь, чёрная, густая, словно смола, капает на камень.
Оно шепчет что-то — гортанно, без слов, будто из другого языка или с другого уровня бытия.
Я едва дышал.
Мир сузился до одного вопроса: заметит или нет.
Прошло, наверное, минут десять, прежде чем оно тяжело поднялось и, пошатываясь, вышло наружу.
Я не поверил, пока не услышал, как отдаляются шаги.
Только тогда смог выдохнуть. И лишь тогда понял, что всё тело — в липком холодном поту.
И одна мысль сверлила мозг:
"А если бы я проснулся и вышел отсюда на десять минут раньше?.."
Я выбрался наружу, медленно, как будто мир снаружи мог разорвать меня пополам одним только взглядом.
Солнце уже стояло низко — золотистые лучи пробивались сквозь пыль и листву, играя на камнях.
Я шагнул за порог пещеры, глубоко вдохнул — и замер.
Монстр был там.
Не ушёл.
Сидел, привалившись спиной к огромному валуну, будто часть скалы.
Одна его рука безвольно лежала на земле, другая — прижата к груди, где зияла дыра, словно его прошили изнутри наружу.
Он дышал. Еле. С надрывом.
Голова монстра опущена. Лицо наполовину затенено, но виден изгиб изломанных губ, кровь на подбородке.
Он был на грани.
И я… смотрел. Просто стоял, не в силах сделать ни шагу.
«Уходи, Игорь. Он тебя не видит. Он умирает сам…»
И всё же мысль просверлила череп:
"А если… это шанс?"
Я вспомнил, как люди из того отряда
говорили о "единицах".
О собранной энергии, которую приходится делить со "Старшим".
О том, что каждый хотел забрать себе побольше, ведь это, очевидно, значит что-то важное.
Что-то, что даёт силу. Возможно — жизнь.
А потом другая мысль. Злее. Тоньше.
"Этот тварь убил бы тебя, не задумываясь, будь в силах."
"Сейчас ты в силе. А он — нет."
Глава 4
Я посмотрел на копьё в руке. Туповатый наконечник, но сталь — настоящая.
Привычки обращаться с оружием всё ещё не было.
Но цель… не шевелилась.
Шаг. Ещё один.
Монстр поднял взгляд.
Один его глаз — огромный, багровый, словно стеклянный шар в сетке сосудов — встретился с моим.
И я замер.
Он понял.
Но ничего не сделал.
Даже не издал звука, когда я вскинул копьё.
Он просто смотрел.
Без злобы. Без страха.
Просто ждал.
— Прости, — выдохнул я и вонзил копьё.
Оно вошло тяжело, но глубоко.
Тело дёрнулось, раздался глухой хрип, словно последние угли тухли под дождём.
И всё. Он обмяк.
Я отступил на шаг, руки дрожали. Мир будто стал тише.
И
