с доспехов. Копьё, хоть и потрескавшееся, я не выпускал из рук — слишком уж оно удобно ложилось в ладонь. Третья охота оказалась куда сложнее, чем две первые. Не в плане усилий — скорее, в плане ощущений. Монстр был слишком разумным. Он смотрел… как будто понимал, что происходит.
Я не стал об этом думать. Принёс старому торговцу то, что он просил — куски панциря, сгусток ядра, щупальце с роговыми выростами. Всё аккуратно завернуто, без повреждений. Он, как всегда, ничего не сказал — только забрал, осмотрел и кивнул.
— Ты быстро учишься, — пробормотал он, — живучий, наблюдательный. Это тебе пригодится. Но есть одно «но». Ты всё ещё ничего не знаешь об этом мире.
— Вот именно. Пора это исправлять, — я сел на табурет, поставив копьё рядом. — Что здесь вообще произошло? Почему так всё… разрушено?
Старик вздохнул и какое-то время молчал. Будто примерял слова, решая, стоит ли вообще рассказывать.
— До Пробуждения это был обычный мир, — начал он наконец. — Технологичный. Продвинутый. Весь в стекле, бетоне и металле. Крупнейшие мегаполисы, десятки государств. Постоянные конфликты, но не такие, чтобы сносить города. Удерживали себя на краю — балансировали.
Он пошевелил пальцами, будто перебирая воспоминания.
— Потом пришёл Абсолют. Или… открылся. Кто-то говорит — он упал с неба. Кто-то — что пробудился изнутри. Неважно. Его приход вскрыл всё. Страх, амбиции, жажду силы. Первые недели всё держалось. Но затем кто-то использовал старое оружие. Не знаю кто. Не знаю где. Но одного было достаточно. Оружие массового поражения. Термоядерное или что-то хуже. И пошло-поехало. Ответный удар. Цепная реакция.
— Глобальная война?
Он кивнул.
— Ад. Даже не война — резня. Полный хаос. Одни строили подземные убежища, другие пытались улететь, третьи — обратились к технологиям подавления. Но всё было зря. Потому что Абсолют продолжал раскрываться. Он был везде. Он ломал реальность. Законы. Стирались границы между мирами. Начали проникать другие сущности. Монстры. Законы перестали работать. Люди сходили с ума. Кто-то пробуждал силу. Кто-то превращался в зверя. Кто-то просто сгорал дотла, не успев ничего понять.
Он замолчал. На мгновение лавка стала мрачной, как могила. Только тиканье старых часов над входом.
— Выжили те, кто оказался достаточно жесток, чтобы действовать. И достаточно разумен, чтобы не поддаться. Но этот мир… он уже никогда не станет прежним.
Я кивнул. Слов не было. Только осознание.
Мир, в который я попал, — не просто другой. Это осколок прошлого, обёрнутый в оболочку чужой воли. Мир, который выжил вопреки.
И теперь в нём живут те, кто слишком упрям, чтобы умереть.
— И всё же, — спросил я тихо, — зачем ты остался?
Старик усмехнулся.
— Кто-то должен помнить. Хоть часть.
Я больше не спрашивал. Встал, взял копьё и вышел.
Мне нужно было двигаться дальше.
И — теперь я знал, куда именно.
Старик оказался не так прост, как казался на первый взгляд. Пока я перебирал добытые трофеи и готовился уходить, он вдруг подошёл к старой, заляпанной карте, приколотой к стене, и повёл по ней пальцем.
— Здесь раньше был город под названием Харсин. — Он ткнул в западную часть континента. — А вот тут… Дал Рей. Технологический кластер, исследовательский центр, огромная подземная сеть. Говорят, кое-что из тех времён там до сих пор работает. Или… живёт. Не знаю, что хуже.
Я подошёл ближе, вгляделся в блеклые очертания дорог, отметки, которые уже давно не соответствовали действительности. Но всё же — зацепка. Возможность.
— А это?
— Условное. Всё сильно сместилось. Реки высохли, горы осели, пески сожрали равнины. Но если ты хочешь понять, как рухнули прежние миры — тебе туда. Старые города не просто кладбища. Они… раны на теле этого мира. И в некоторых из них ещё тлеет то, что их разрушило.
Я кивнул. Уже на выходе спросил:
— Зачем ты мне это рассказываешь?
Он хмыкнул:
— Потому что ты не из тех, кто просто выживает. Ты из тех, кто идёт до конца. А таким нужна цель, иначе они становятся хуже монстров.
Я не стал спорить. Он прав. Бороться просто за выживание — этого недостаточно. Не для меня. Не теперь.
Уже в лагере, под ночным небом, я сидел у каменного выступа и прокручивал в голове услышанное.
Разрушенные города. Заброшенные хранилища. Возможные технологии. Или остатки знаний, которые могут помочь повернуть ход событий.
Нет, я не собирался бросаться на стены разбойничьего города в одиночку. Самоубийством тут и не пахло — это просто глупо. Но если я найду то, что когда-то разрушило даже государства, быть может… смогу использовать это. Направить против тех, кто использует слабых ради развлечения.
Абсолют давал силу. Но он же и отнимал выбор. Подчинял.
А я не собирался подчиняться.
Если старые города — это ключ… Я найду его.
Пусть даже придётся проломить путь сквозь пески, пыль и безумие.
Путь к городу оказался куда сложнее, чем я рассчитывал. Карта, что дал старик, была устаревшей лет на сто, если не больше, и пески не жаловали прямых маршрутов. Мотоцикл пришлось оставить — покрытие стало слишком рыхлым, колёса вязли, как в киселе. Пришлось идти пешком, закинув копьё за спину и прижав к груди карту, как обрывок надежды.
Сначала было тихо. Пусто. Только ветер и редкие всполохи тепла над барханами. Но тишина обманчива.
Первое столкновение случилось внезапно. Песок вздулся в полусотне метров впереди, и оттуда выскользнуло нечто, напоминающее помесь червя и пантеры. Массивное тело, покрытое хитином, длинные лапы с изогнутыми когтями и пустые, белёсые глаза. Оно издало визг и бросилось прямо на меня.
Я не стал отступать.
Движения у него были быстрые, но я был быстрее. Разогнанное восприятие позволяло просчитывать траектории. Я ушёл в сторону, перекатился по песку, поднялся и встретил монстра копьём. Пронзил под нижней челюстью, где щит был слабее. Он забился, выплёвывая вязкую чёрную жижу, а я удерживал копьё, пока его тело не обмякло.
Абсолют промолчал. Слишком слабый противник. Только грязь и лишняя трата времени.
Второй монстр был другим. Умнее. Он не бросался в лобовую. Напротив — пытался выманить. Сначала показался издалека — как силуэт на гребне дюны. Потом исчез. Я шёл медленно, ощущая кожей напряжение воздуха. И он появился сбоку — прыгнул. Но я уже ждал.
Копьё рассекло его бок, и он издал пронзительный рык,
