стойку. — Подробности. Где искать, как убивать, чего остерегаться.
Старик кивнул, достал старый терминал, и на полупотухшем экране замелькали изображения.
— Осквернённый бронечервь. Длина до пяти метров, панцирь почти не пробивается обычным оружием. Впервые появился после провала ритуала поглощения ядра — в нём осталась искажённая воля. Главное — атаковать изнутри. На изгибе тела, ближе к хвосту, есть слабое место. Туда и бей. Он редко выходит на поверхность, но если потрясти землю — появится.
Он щёлкнул по экрану, появилась новая тварь — вся состоящая из лоснящихся плоскостей, с полупрозрачными крыльями.
— Тенекрыл. Ночной охотник. Летает почти бесшумно, предпочитает одиночек. Питается не телом, а воспоминаниями. Жертвы выживают, но становятся… пустыми. Если увидишь мерцание на периферии зрения — это он рядом. Только чистый резонанс энергии отгоняет его. В лобовую лучше не идти. Заманить в узкий проход, заставить материализоваться. Только тогда можно ударить.
Щелчок. Новый образ — массивная фигура, покрытая песком и осколками стекла. В руке — нечто вроде меча, слившегося с рукой.
— Песчаный клинок. Почти разумен. Появляется редко, обычно ближе к разломам. Использует песок как оружие и доспех. Опасен в ближнем бою и на расстоянии. Но сердце у него нестабильное, перегруженное. В бою пытается перенаправлять удары, чтобы создать импульс к перегрузке. Придётся играть на износ.
Я хмыкнул. Не самые простые цели. Но всё это — шанс получить свободу в этом мире. Или хотя бы её подобие.
— Приму к сведению. Есть примерные районы?
— Все трое водятся ближе к восточным пескам. За третьим маркером, как и сказал. Их держит на месте остаточная энергия разлома. Но будь осторожен — там и другие твари шастают. Те, что не любят, когда их классифицируют.
Я попрощался, вышел из лавки и направился к мотоциклу. Запасы были, тело работало идеально, мысли текли, как отлаженный механизм. Пора на охоту.
Сначала — червь. Подземная тварь, значит, нужно потревожить землю.
Я улыбнулся. Ну что, проверим, насколько я стал сильнее.
Интерлюдия. Где-то среди песков.
Пустошь ревела ветром, вздымающим песок в медленные вихри. Среди скал, чьи очертания давно стерлись временем, стояли две фигуры. Ленты их одежд шевелились сами по себе — не от ветра, а от чего-то иного, неведомого. Лица скрыты. Голоса — глухие, будто доносились из-под земли.
— Портал открылся, — сказал один, тонкий, почти шепчущий. — С той стороны — разумные. Непуганные. Они называют себя люди.
Второй поднял голову, на миг оглядев горизонт.
— Похожие на нас… до изгнания, — ответил он, и в голосе скользнула горечь. — Но они ещё не знают, что возвращение возможно.
— Мы отправим младших адептов, — первый слегка кивнул. — В город у западных барханов. Ближайшая точка наблюдения.
— Этот город — мусорная яма, — отрезал второй. — Скопище изгнанных, больных и умирающих. Слишком много шума, слишком мало смысла.
— И именно потому — идеальное укрытие, — мягко возразил первый. — Никто не станет искать нас там. Даже они. Культ Возврата должен оставаться тенью. Пока что. Ещё не пришло время.
Ветер завыл громче, словно соглашаясь — или пытаясь заглушить услышанное.
Я вышел за границу города до рассвета, пока жара ещё не раскалила воздух до состояния жидкого стекла. Песок скрипел под подошвами, глушил шаги. За третьим маркером начинались настоящие пустоши. Ни стен, ни наблюдателей — только зыбучая смерть и твари, которым плевать, разумен ты или нет.
Остановился. Вставил охотничий нож за пояс. Больше ничего из оружия не было. Это злило. Покойники с арены, стражи на улицах — у них оружие было, даже если и самопальное. Мне бы что-то поувесистее. Но пока нож. С ним и работать придётся.
Глава 4
Под ногами — плотный песок, будто спёкшийся от постоянного давления. Выбрал точку с рассыпчатым покрытием, где под поверхностью может быть пустота. Стал прыгать. Резко, тяжело, словно отбивая ритм. Земля глухо отозвалась. Ещё, ещё. Потом — трещина, как будто подо мной сдавленно выдохнули.
Он пришёл.
Песок взлетел фонтаном, и из глубины вырвался бронечервь. Огромная туша, пятиметровая, с чешуйчатым панцирем, пульсирующим в ритме движения. Он встал, словно гусеница на дыбы, пасть — кольцо из ржавых зубьев. Ни глаз, ни звука — только вибрация.
Я прыгнул вбок. Песок взорвался следом. Даже не попытался съесть — просто врезался, как тараном.
Слабое место… ближе к хвосту. Но подлезть под эту махину — самоубийство.
Он снова нырнул под песок, и тишина повисла над пустошью. Я сделал шаг, и в ту же секунду — удар снизу. Меня отбросило, ребра запели болью. Кувырком, с трудом удерживая дыхание, вскочил.
"Спокойно. Он чувствует вибрации. Работай по-другому."
Я замер. Даже не дышал. Вытащил нож. Ждал.
Он всплыл снова — медленно, чуть под углом, будто не чувствовал меня. Я выдохнул — и в ту же секунду рванул вперёд. Скользнул под брюхо, пригнувшись, и вонзил нож в соединение пластин.
Тварь взвыла. Не звуком — всем телом. Вибрацией, от которой заболели зубы. Меня отшвырнуло, но я уже видел: попал. Там потекла чёрная жидкость, а часть панциря дрожала — нарушена симметрия. Он пытался скрыться под землю, но я не дал.
Снова прыжок, снова нож в рану, глубже. Тело дёрнулось в конвульсии, и бронечервь рухнул. Последняя судорога — и тишина.
Я вытер лицо. Песок прилип к поту, будто цемент. Вздохнул, и в ту же секунду — перед глазами мелькнуло:
«Противник повержен. Получено:
— 213 единиц энергии тела
— 172 единицы энергии разума
Полученная энергия преобразована в универсальную.
— До следующего уровня средоточий: 479 615 универсальных единиц энергии.»
Я застыл. Абсолют. Он активен. Значит, всё это — всё, что я чувствовал, всё, что получил — работает. И работает на меня.
Смотрел на тушу монстра, и не чувствовал страха. Только странное спокойствие. Я стал сильнее. Это только начало.
И да… мне точно нужно оружие.
От тела червя я уходил неспешно, стараясь запомнить ощущения. Вибрации, запах разорванной плоти, вес ножа в руке, глубину проникновения. Это не было удовольствием. Это была адаптация. Организм считывал. Разум обрабатывал. Где-то внутри я уже знал, как победить следующего. Быстрее. Чище. Без шума.
Следующей целью был Тенекрыл — так старик называл эту тварь. Описал его как ловкого и молниеносного, с плотной, почти зеркальной чешуёй и костяными наростами, похожими на крылья, которые помогали
