меня единогласно. Когда об этом объявили на собрании команды, там тоже единодушно поддержали мою кандидатуру. И опять все решило открытое голосование.
Только сейчас, оглядываясь на пройденный путь, я вижу во всей полноте сложность и ответственность капитанской должности. Всякое бывало за мою семилетнюю работу. Надо было ежедневно, ежечасно оправдывать доверие товарищей. Старался быть справедливым во всем, ровным в отношениях с каждым игроком, независимо от того, опытный он хоккеист или новичок. Старался быть честным перед собой и перед ребятами. Мне повезло в том отношении, что когда я высказывал свои замечания об игре того или иного хоккеиста, на меня никто не обижался. Не знаю, почему так происходило, но, пожалуй, отчасти потому, что старался сам показывать пример во всем, не делать того, чего не следует.
На моих глазах жили и трудились замечательные мастера советского хоккея, бывшие в разные годы капитанами сборной СССР — Борис Майоров, Вячеслав Старшинов, Виктор Кузькин. Все они пользовались большим авторитетом в команде.
Может быть, больше всех мне нравился в роли капитана Борис Майоров. Он умел зажечь команду, повести ее за собой. Майоров не знал преград нигде и ни в чем. Он олицетворял для меня самое главное, что есть в хоккее, — жажду победы.
В то время, когда играл Борис, очень много было дискуссий и на трибунах, и в печати. Его осуждали за вспыльчивость, за часто возникающие дебаты с судьями. Возможно, он и был иногда чересчур горяч, но ведь он отстаивал не только свое мнение, но мнение всей команды, боролся за него, за справедливость. Считаю, что капитан имеет на это право, просто обязан это делать. Другой вопрос — в какой форме.
По складу своего характера я где-то похож на своего знаменитого тезку. Первые годы капитанства порою горячился, споря с судьями, и, говорят (со стороны виднее), жестикулировал при этом довольно энергично. Но потом, постепенно, пришел к выводу, что это не всегда дает нужный эффект. Судьи такие же люди, как и мы, и им свойственно ошибаться. Надо быть мудрее, сдержаннее. Все равно решения своего арбитр не отменит, даже если это порой явный абсурд.
Мудрости и выдержке я учился у другого капитана ЦСКА и сборной СССР —Виктора Кузькина. Ему всегда было легко с людьми. Он никому не завидовал и никогда не заносился. Умел быть постоянно доброжелательным, что, должен заметить, нелегко дается спортсменам, получающим признание в течение долгих лет. Умение ладить с людьми для Кузькина не было ни хитроумным расчетом, ни боязнью конфликтов или обострений. Душевное равновесие его было воспитано отношением к хоккею, способностью отделить главное в жизни от пустяков. Его спокойствие и рассудительность, так совпадающие и в жизни, и в игре на льду, принадлежали не ему одному, но и ЦСКА, и сборной страны.
И все же главным качеством капитана, определяющим его лицо, я считаю умение повести за собой команду в трудные для нее минуты ледовых сражений.
Помню, был у нас критический момент в 1971 году на чемпионате мира в Швейцарии. Последняя игра со сборной Швеции. От нее зависит, станем ли мы вновь обладателями золотых медалей. Поначалу мы вели в счете—2:0. Но затем «Тре крунур» переломила ход поединка и вышла вперед— 3:2. С нашей командой происходило что-то непонятное. Как бывают у человека провалы в памяти, так и у нас, по аналогии, был провал в игре. Мы потеряли себя.
После сирены, возвещавшей окончание второго периода, мы плелись в раздевалку, опустив головы. Капитаном сборной был тогда Вячеслав Старшинов. Войдя в комнату, он закрыл за последним хоккеистом дверь и решительно произнес:
— Пока нет тренеров, давайте поговорим... Что же это мы делаем? Как же будем потом людям в глаза смотреть? Мы должны взять себя в руки, собраться. Кровь из носу, но мы обязаны победить!..
Слова ли Старшинова сыграли свою роль или сам тон разговора, взывавшего к мужеству, к совести каждого игрока, но только ребята оживились, на их лицах, до этого грустных и каких-то обреченных, появилась решимость.
В это время в раздевалку вошли наши тренеры Аркадий Иванович Чернышев и Анатолий Владимирович Тарасов. Они спокойно, без крика, разобрали все наши ошибки, указали каждому, что и как надо делать на площадке. «Только не надо гнать «картину»,— улыбнулся Чернышев. — Надо четко и точно выполнить поставленную задачу».
Мы вышли на лед, и нашу команду словно подменили. Она, как на крыльях, летала по площадке, оборона шведов была сломлена, и в ворота «Тре крунур» одна за другой влетели четыре безответные шайбы. Мы победили — 6:3 и опять стали чемпионами мира.
Такие эпизоды, конечно, не забываются. Мне особенно врезалось в память поведение в те минуты нашего капитана. Я извлек из этого урок, и, как оказалось, не зря. Хоккейная жизнь не раз потом преподносила подобные случаи. Только за спиной Старшинова или кого-то другого уже укрыться было нельзя. Я был капитаном, и принимать решения приходилось теперь уже самому.
...Олимпийский Инсбрук. Год 1976-й. Ответственнейший матч с чехословацкой сборной, решавший, кому быть чемпионом Олимпиады. После первого периода мы проигрываем — 0:2. В перерыве тренеры Б. Кулагин, К. Локтев и В. Юрзинов несколько задержались с приходом в раздевалку, чтобы дать нам возможность остыть, подумать, да и самим им надо было собраться с мыслями и принять верный план на дальнейшую игру.
Когда мы все собрались в раздевалке, я попросил ребят прежде всего не паниковать и успокоиться. Почему мы проиграли первый период? Да потому, что не бились. А надо, не щадя своих сил, сражаться за каждый метр, за каждый кусочек площадки, не уступать соперникам ни в чем. Конечно, я здорово волновался, когда говорил. Хотелось, чтобы мои слова дошли до каждого, разбудили от душевной спячки, встряхнули. Был уверен, что мы выиграем, если возьмем себя в руки и выйдем на игру с холодной трезвой головой и горячей решимостью победить.
Но во втором периоде нас ждало еще одно суровое испытание. Были удалены сразу два наших хоккеиста, и нам пришлось две минуты обороняться втроем против пятерых игроков сборной ЧССР. Момент явно критический. Я обратился к ребятам:
— Если эти две минуты выдержим, не пропустим шайбу, значит, выиграем и игру!
А Володю Шадрина, Юру Ляпкина и Гену Цыганкова, которые в эти трудные минуты пошли на лед, попросил:
— Делайте что хотите, хоть зубами ловите шайбу, но только не пропустите!
И когда наши выстояли, мы все поняли, что главное сражение — за нами. Соперник психологически надломлен, и теперь мы
