class="p1">— Анатолий Владимирович, — попросил его я, — не надо этого делать. Не надо никого выделять. Мы — одна тройка. И если уж отмечать, то всех. Или никого. Так, я думаю, будет правильнее.
Тарасов крякнул, но ничего не сказал на это. А на торжественном приеме руководители Спорткомитета СССР вручили значки заслуженных мастеров спорта нам всем троим и еще Александру Мальцеву. Мы подошли к нашим тренерам, стали их благодарить за все, а они нам в ответ, с улыбками:
— Нет, ребята, это только аванс. Вам еще предстоит его отрабатывать.
Интересно, что Валерий Харламов приехал на чемпионат мира перворазрядником. И произошел редчайший случай. Он перешагнул сразу две ступени почетных званий — мастера спорта и мастера спорта международного класса.
В Стокгольме я впервые ощутил, что значит стать чемпионом мира. Это незабываемое и ни с чем несравнимое чувство гордости за наш советский спорт. Как бы одной своей волей и громадным желанием мы вызвали живое звучание величественных звуков нашего родного Гимна. И весь зал почтительно встал, отдавая дань уважения Стране Советов, ее Гимну и Флагу, медленно и торжественно поднимающемуся вверх. Конечно, это остается в памяти навсегда, особенно пережитое впервые.
Вот так и родилась наша тройка: Михайлов, Петров, Харламов. Но если быть до конца точным, то у нее есть еще два дня рождения.
...Год 1971-й. Только что закончился очередной сезон, в котором сборная СССР вновь стала чемпионом мира, а команда ЦСКА — чемпионом страны. В обоих турнирах наша тройка сыграла успешно, а по итогам первенства страны стала самой результативной и завоевала приз газеты «Труд». И вдруг во время учебного сбора Анатолий Владимирович Тарасов объявил нам о том, что в команде создается новое звено, которое будет играть в несколько необычном тактическом ключе: 1 + 2+2. Иными словами, в этом звене будет один защитник, два полузащитника и два нападающих. И каково же было наше удивление, когда тренер назвал состав этого звена: Александр Рагулин, Геннадий Цыганков, Анатолий Фирсов, Владимир Викулов и... Валерий Харламов.
— А как же наша тройка? — спросили мы Тарасова.
— Интересы команды требуют перевода Харламова из одного звена в другое, — услышали мы в ответ, — Вы с Петровым уже большие мастера. Так неужели рядом с вами не вырастет еще один молодой хоккеист?..
Мы долго не соглашались с Анатолием Владимировичем, даже спорили, приводили всяческие аргументы. Но он был неумолим. Так распалось наше звено.
Не буду долго рассказывать, как мы мучительно трудно подбирали нового партнера, пока не остановились на Юре Блинове. Сколько трудов было затрачено на тренировках, сколько соленого пота пролито, пока новая тройка не обрела силу и мощь, не заиграла так, как к этому привыкли и зрители, да и мы сами. Вместе с Юрой мы стали олимпийскими чемпионами в Саппоро, вместе с ним играли в первой серии с профессионалами НХЛ.
Так что же, спросят меня читатели, Тарасов, как всегда, оказался прав? На этот раз скажу: нет! Может, это мое чисто субъективное мнение, но до сих пор считаю, что то время, пока Валерий играл без нас, а мы без него, оказалось в итоге потерянным для нашего звена. Не будь этого вынужденного перерыва, мы в следующие годы играли бы значительно сильнее. Повторюсь: это мое мнение. Впрочем, его разделял и сам Харламов. Разделял... Говорю о Валерии в прошлом, поскольку в августе 1981 года всех нас постигло глубокое несчастье — Харламов трагически погиб. Но осталась его книга «Три начала». Вот что он писал в ней:
«...Тот сезон (1971 —1972 гг. — Б. М.) был для меня удачным. Не только потому, что стали мы в Саппоро олимпийскими чемпионами. Новая пятерка хорошо играла весь сезон — весной нашей микрокоманде вручили приз, присуждаемый редакцией газеты «Труд» самому результативному трио в нашем союзном чемпионате.
Но если бы меня тогда спросили, где я хочу играть — в новом звене или прежнем, — я бы с выбором не колебался. Конечно же с Петровым и Михайловым. Только с ними...
...Как тройка мы — Михайлов, Петров, Харламов— формировались вместе. Мы вместе росли, вместе мужали— и как хоккеисты, и как люди. Мы провели вместе лучшие наши годы: вместе жили на сборах, вместе тренировались, ездили по стране, направлялись на чемпионаты мира, пересекали океан. Мы, наконец, вместе приобрели имя, вместе играли против разных соперников... Мы равны, привязаны друг к другу, и когда осенью 1972 года все трое снова стали играть в одном звене, то, право же, сезон этот стал едва ли не лучшим в моей жизни. Может быть, потому, что играли мы с особым вдохновением, воодушевленные возможностью возрождения маленькой нашей команды...»
Действительно, на московском первенстве мира игра нашему звену удалась как никогда. Из 100 шайб (рекорд чемпионатов мира), заброшенных сборной СССР в ворота соперников, 44 оказалось на счету нашей тройки: у Петрова — 18, у меня — 16, у Харламова— 10. А наша пятерка, за которую выступали два отличных защитника — Александр Гусев и Валерий Васильев, забила больше половины всех шайб — 52. Петров стал лучшим бомбардиром первенства мира, меня признали лучшим нападающим, а Харламов по итогам всего сезона был назван сильнейшим хоккеистом страны.
К слову сказать, и другие хоккеисты не одобряли раскола нашей тройки. Вот что, например, пишет Владислав Третьяк в своей книге «Когда льду жарко»: «В разные годы, по разным причинам первое звено пытались «разбавлять» другими спортсменами, но не знаю, как вам, а мне в его игре тогда уже чего-то не хватало. Кажется, они родились для того, чтобы встретиться и стать лучшим в мире хоккейным звеном. Лично я в трудные минуты верю только в них. Сколько раз, бывало, они вносили перелом в ход неудачно сложившегося матча, брали игру на себя, забрасывали решающие шайбы...»
Любопытно высказывание Фила Эспозито, одного из лучших игроков профессионального хоккея. Делясь впечатлениями об игре наших хоккеистов в матчах с канадцами в 1972 году, он, в частности, сказал: «Я бы не прочь выступать в одной тройке с такими крайними, как Михайлов и Харламов». Знаменитый форвард «увидел» нас в одном звене, не подозревая, что мы уже раньше играли вместе. И был у нас центровой, какого еще поискать надо. Я считаю, что Петров ни в чем не уступает признанной звезде профессионалов.
Володя — цемент нашего звена, великолепная организующая сила в атаке. Да, в жизни он непримирим, самолюбив, «режет» в глаза все, что думает о человеке. В игре же
