— заботлив и доброжелателен по отношению к своим партнерам, щедр на пасы. Думается, что это ценнейшее качество центрфорварда. Петров не жаден на шайбу, всегда отдаст ее, если увидит, что товарищ находится в более выгодной позиции для броска по воротам. А как он сам умеет мастерски забивать шайбы — это известно каждому. Между прочим, добрую половину голов я забил после его прекрасных передач.
Конечно, Володя отчаянный спорщик, любит настоять на своем, не уступит. Однако справедлив, и авторитет его среди игроков прочен. Не случайно товарищи избирали Петрова комсоргом ЦСКА и парторгом сборной СССР. «Профессор» на льду, он не прекращает поиски лучших решений и за пределами площадки.
Однако вернемся к тройке. Мы с Петровым, конечно, глубоко переживали вынужденное расставание с Харламовым. Правда, мы с Валерой ни в чем другом не разлучались, по-прежнему крепко дружили, в том числе домами, семьями. Больше того, он остался моим партнером в разминках, атлетическом тренаже. Разве только в ледовой подготовке расходились, когда налаживали взаимодействие в звеньях. Мы же это взаимодействие давно отработали... И Харламову, и нам это приходилось почему-то снова осваивать, уже с другими партнерами. Но дело прошлое. Думаю только, что, когда тренерам снова пришла в голову идея соединить нас для ледовых сражений, они не могли не знать и не учитывать этих обстоятельств.
...Год 1976-й. Это случилось летом. Валерий Харламов попал в автомобильную катастрофу. Тяжелейшие переломы надолго приковали его к больничной койке. Многие уже не верили, что Харламов сумеет вернуться в хоккей. Но он вернулся. Чего это ему стоило, знает только он один. Вернулся, конечно же, не сразу. Сначала учился ходить без костылей, потом бегать. Набравшись сил, вышел на лед. Но здесь надо было начинать все сначала — товарищи по команде шагнули далеко вперед, их надо было догонять. И Валерий, превозмогая боль, принялся за дело. Он тренировался больше, чем любой игрок в нашей команде. И еще ходил на тренировки с молодежной командой ЦСКА.
И настал день, когда Константин Борисович Локтев, тогдашний тренер ЦСКА, решил, что можно выпустить Харламова на очередной матч чемпионата страны. Поначалу он намеревался дать ему возможность поиграть в третьей тройке.
— Пусть играет с нами, — попросили Локтева мы с Петровым. — Так ему будет легче снова обрести себя.
Первый матч, когда почти после полугодового перерыва вновь вышел на лед Валерий Харламов, ЦСКА играл с «Крыльями Советов». Понятно, поначалу Валерию было тяжело. И мы с Володей старались переложить часть обязанностей партнера на себя, подстраховывали его, когда он не успевал вернуться в оборону, говорили ему: «Валера, не смотри на нас, играй как можешь, как получится».
Однако здесь мне хочется сказать и самые добрые слова в адрес хоккеистов «Крылышек». В этой ситуации они проявили себя как настоящие спортсмены. Они понимали, что на льду еще не тот, прежний Харламов, что ему еще надо поверить в себя, и, как могли, щадили его, не шли с ним на резкие столкновения. А когда Харламов забил в их ворота шайбу, то они поздравили Валерия с этим успехом, а вернее — с возвращением в большой хоккей.
Вот так родилась наша тройка в третий раз. Родилась, чтобы отыграть еще почти четыре сезона, в которых удач и побед было больше, чем поражений...
Глава третья
Как я стал капитаном
...Произошли это в начале 1973 года во время турне сборной СССР по ФРГ. Мы должны были сыграть в Дюссельдорфе товарищеский матч со сборной этой страны. Капитаном нашей команды в то время был Виктор Кузькин, а Александр Рагулин и я — его помощниками. Но получилось так, что ни Кузькин, ни Рагулин в той игре принимать участия не должны были. И на установке перед матчем тренеры сборной Всеволод Михайлович Бобров и Борис Павлович Кулагин, дав хоккеистам игровые задания, лаконично подвели итог:
— Капитан сегодня —Михайлов.
Что ж, капитан так капитан. Я надел повязку и с улыбкой вывел команду на лед. Все произошло так буднично, словно я принял очередное дежурство в нашем армейском клубе. Тогда я не придал всему этому значения, посчитал происшедшее делом случая, простым стечением обстоятельств.
Однако, как оказалось, для руководства сборной это было не такой уж чистой случайностью. Спустя некоторое время по возвращении домой мы собрались на сборы уже для непосредственной подготовки к чемпионату мира, который должен был начаться через считанные дни в Москве. И чуть ли не на первом же собрании команды Бобров объявил:
— Предлагаю избрать капитаном Бориса Михайлова. Кто против? Никого... Кто за?
Поднялись вверх руки ребят. Все были «за». Вид у меня в ту минуту был, вероятно, очень растерянный, так как ребята дружно заулыбались.
Обычно капитана команды игроки выбирают тайным голосованием. Но тут почему-то было решено ограничиться простым назначением, испросив «добро» у команды.
Правда, Виктора Кузькина в этот раз не включили в состав сборной, но Александр Рагулин в ней был. Чем руководствовались тренеры, выдвигая мою кандидатуру на роль капитана, до сих пор не знаю. Я не был самым сильным игроком в команде, не был и самым опытным. Просто привык и на тренировках, и в игре трудиться изо всех сил, стараться внести свой вклад в общее дело. Но это же самое должен делать каждый хоккеист, тем более включенный в главную команду страны.
Тот чемпионат мира сложился для нашей сборной удачно. После годичного перерыва мы вернули себе звание сильнейших. И именно тогда, в 1973 году, в Москве, мне как капитану сборной СССР, ставшей победительницей турнира, были впервые вручены два чемпионских кубка — мира и Европы. Когда на другой день я увидел свое изображение в газетах — капитан команды поднял чемпионские кубки над головой,— то расстроился: «Ну какой же из меня капитан? Кубки наклонил. Надо было их под донышко держать, так же они смотрятся по-другому!» На это мне Валера Харламов тут же ответил:
— Какая разница — как держать? Главное, не отдавать их!
А после чемпионата мира на меня возложили полномочия капитана и в команде ЦСКА. Виктор Кузькин, исполнявший прежде две эти должности, на тренерском совете армейской команды предложил избрать меня вместо себя капитаном и в клубе. Он мотивировал это тем, что в последнее время стал реже выходить на лед, а капитан команды должен быть постоянно в игре.
Тренерский совет, куда кроме наставников команды входили ее парторг, комсорг и ряд ведущих игроков, проголосовал за
