оратор. Замолчали даже самые большие скептики. Были, правда, и те, кто по-прежнему считал, что империя не потерпит подобных выступлений, а император их не допустит.
– Если мы подчинимся, нас не ждет ничего хорошего! – воскликнул Виганд. – Законы пишутся победителями. Мы побьем первых пришедших на поле боя и подождем остальных. Если бы сто лет назад Путтлицы, Кицовы, Роховы, Бредовы оставили города в покое, вместо того чтобы ощипывать их, у нас не было бы нюрнбергцев между Эльбой и Одером, а были бы свои династии и свободные города. Когда дело доходит до собственного спасения, поздно не бывает никогда. Повсюду в империи имеются князья, которые хотели бы возвыситься, поработить свободную знать, подчинить города. Но, с другой стороны, не так это и просто. Посмотрите на возникшие союзы в Швабии, Франконии и в Пфальце. Зиккингены, Берлихингены, Кронберги, Брёмзеры еще сопротивляются. Они еще принесут много проблем князьям. Что же мы, хуже? Да, хуже, если у нас не хватает смелости мечтать о лучшей доле! Вы говорите, что у нас нет замков на скалах. Но ведь у нас есть болота, леса, овраги, озера и наша отвага. Если сомневаетесь, посмотрите на наших восточных соседей. Вот где свобода! Вспомните, что в ваших жилах до сих пор течет славянская кровь ваших пращуров. У поляков тоже есть король, но горе ему, если он посягнет на права дворян. Мы согласны терпеть маркграфов, избранных нами самими. Дворяне имеют свои права, при этом более влиятельные покровительствуют тем, кто нуждается в защите. Но ни один правитель не смеет подчинять свободного человека своими произвольными предписаниями. Что нам мешает присоединиться к могущественной свободной Польше, если Германский рейх отвергает нас, если он не рассматривает нас как сводных братьев! Друзья, там, где на карту поставлена свобода, кривая сабля оказывается так же хороша, как и прямой клинок!
– Оттерштедт до сих пор не пришел! – крикнул один из присутствующих. Он уже несколько раз в нетерпении подходил к двери. – Многие из тех, на кого мы рассчитывали, не явились.
Рыцарь пересчитал по пальцам отсутствующих, называя фамилии влиятельных семейств:
– То, что ты сказал, потрясло меня, Виганд, это правда, но какой в сказанном смысл, если отсутствуют Путтлиц, Редер, Рохов, Бредов, Альвенслебен?
– Сначала буря только гоняет пыль, и лишь потом срывает крыши. Начнем. Если получится, не сомневайтесь: на жатву подтянутся и остальные. Так устроен мир. Единственное, что имеет значение, – это чувствовать себя достаточно сильным, чтобы стать первыми.
Кто‑то составил список присутствующих. Но предводитель быстро разорвал бумагу:
– Не надо ничего записывать! Обойдемся без имен.
Он бросил бумагу в печку и не сводил с нее глаз, пока последний лист не свернулся в пепельную трубочку. Некоторые улыбнулись такой предосторожности.
– Мы среди своих.
– Бумага не нужна там, где союз скрепляется кровью и честью. Мы ведь все тут друг друга знаем? – Он обвел взглядом присутствующих. – Не так ли, Ханс Зарнеков? А ты, Петер Людке из Красного замка?
В ответ последовали кивки и рукопожатия.
– А это кто там за печкой?
– Это Гётц фон Бредов из Хоен-Зиатца! – рассмеялся Ведиго.
– Какого черта он спит!
– Он пришел смертельно уставший где‑то с час назад. Хозяин говорит, что как только он вошел, так сразу и упал на скамью.
– Ты уверен?
Ведиго указал на кожаный шлем и слегка улыбнулся:
– Кто в стране не знает кожаной одежды Гётца!
– Это хорошо, – сказал Виганд. – Во время нашей первой встречи он очень напился. Я сомневался, что Гётц фон Бредов придет сюда трезвым.
– А я бы и не поклялся в том, что он сюда пришел трезвым, – засмеялся один из заговорщиков.
– Достаточно того, что он пришел к нам, это уже очень много значит. Возможно, он не будет настолько покладистым, когда проснется, – тихо добавил Виганд.
Снаружи раздался радостный оклик, бряцание доспехов, ржание коней, а в следующее мгновение внутрь дома ворвался рыцарь и быстрым движением снял с головы шлем. Это был Оттерштедт.
– Он приближается! – Глаза Оттерштедта закатились, как у сумасшедшего, грудь вздымалась, дыхание перехватило.
– Приближается?!
– Час назад он миновал Кёпениковские ворота. Это я еще с Вальдека разглядел. Он летел, как ветер, а когда был возле трех дубов, Каспар Фланц подал сигнал – начал свистеть в свой свисток.
– Передохни!
– Мы можем опоздать!
– Сколько с ним сопровождающих?
– Не стоит упоминания. С ним лишь Хайнц фон Редерн, Каспар Кекериц. Еще он взял с собой померанского посланника Ханса фон Панневица, а чтобы время летело незаметно за приятной беседой, прихватил своего дорогого епископа Скультета. Вдесятером мы легко справимся с ними. Но он двигается не там, где мы его ожидали, а по Дятловой канаве.
– Это вносит в наш план некоторые изменения.
– Вам придется разделиться, – проговорил Оттерштедт. – Одна группа пойдет направо, к Шпрее, вторая – налево, к болотам. Через час он будет у нас в сетях. Давайте немного выпьем, надо себя подкрепить.
– Что потом?
– Помоги себе сам, и Бог поможет тебе, – ответил Оттерштедт, поднимаясь с места. Он сорвал с себя невзрачную меховую накидку, скрывавшую его доспехи, и вытащил свой меч. – Я выйду с ним на бой: мужчина против мужчины, так будет лучше всего.
– А что творится в Зонненвальде?
– Никлас Минквиц вместе со своими кузенами уже рассчитали, когда будет безопаснее всего застать врасплох Фюрстенвальде [121].
– А Биркхольцы?
– Они все больше пугались по мере приближения решающего дня. Убеждали меня красивыми речами и забрасывали мудрыми советами, рассказывая, что Иоахим – могущественный курфюрст, а их планы связаны лишь с тем, чтобы противостоять епископу Лебуса [122]. Когда, как и где они думают справиться со своим врагом, если учесть, что Иоахим обязательно вмешается? Разрази их гром небесный! Во всем остальном они ведут себя так же. Мне оставалось только оседлать коня и отправиться сюда подышать свежим воздухом. Почему ты улыбаешься?
– Потому что у нас есть такие надежные союзники. Или ты думаешь, что, когда мы его пленим, они откажутся от своих сомнений и станут вести себя словно улитки, прячущиеся в раковину?
– Пленим?! Каким образом?
– В марке еще остались башни. Его можно будет переправлять из одной крепости в другую, чтобы никто не знал о его местонахождении.
– А дальше?
– Если он откажется внимать нашим предложениям, то всегда сможет переселиться на один этаж ниже…
– До каких пределов?
– Что ж тут непонятного?
– Пока не окажется совсем под землей?
– Именно, но не сейчас, Оттерштедт. Еще не время.
– Почему нет? Пусть палач сделает свое дело.
– Хочешь, чтобы тебя таскали по улицам, как Кунца фон Кауфунгена? [123] Похищение курфюрста?! К
