Обратимся к подготовленному Д.Г. Бибиковым для царя в 1840 г. отчету об успешном завершении акции, в каждой строке которого чувствуется удовлетворение от очередной удавшейся манипуляции властей800:
Возвращение к православию подданных Вашего Величества, отторженных от Веры отцов силой польского преобладания и насилиями латинского духовенства, совершилось в губерниях Киевской, Подольской и Волынской, с помощью Божией, в тишине и спокойствии.
В особенности народ принял эту меру, указанную твердой волей Вашего Величества, с крайним усердием, которое доказал во многих случаях, сколько посильными, несмотря на бедное свое положение, пожертвованиями на переделку и украшение церквей, столько же хранением со времен польского владычества и возвращением ныне в церкви царских врат и других утварей [Бибиков уточнял, что в Киевском уезде это произошло в селениях Туре, Повите, Влимче, Датыне, Замшаном, Здобысле, Хотшеве. – Д.Б.], которые, быв исторгнуты из церквей дерзновением католицизма, сбережены как святыня бедным и нуждающимся во всем народом, как бы предчувствовавшим возвращение свое в недра Православия и настоящего своего Отечества.
«Воссоединенных» таким образом с православием униатов было в юго-западных губерниях 130 тыс. душ. При этом
бывшее униатское духовенство большей частью, за некоторыми исключениями, действовало усердно. Тем из них, которые найдены в крайней бедности, по случаю прекращения, со времени присоединения к Православию, вспомоществований от Ксендзов и Польских помещиков, были сделаны денежные пособия, простиравшиеся до 520 рублей серебром. Эта малая помощь, кроме отвращения первых нужд, имела благоприятное на них влияние, убеждением, что Правительство не оставляет их своими попечениями.
Некоторые из бывших униатских священников отпустили ныне бороды и волосы и надели рясы.
Польское дворянство и католическое духовенство, вообще враждебное Православию и всему русскому, не осмеливаясь явно противодействовать сей правительственной мере, пыталось однако же делать некоторые притеснения бывшему униатскому духовенству, лишая его приношений, которые делало прежде.
Некоторые из неблагонадежных помещиков и священников, замеченных своим фанатизмом к Унии, вызывались в Киев, им делались внушения, затем первые отпускались на жительство после решительного обещания не вмешиваться в дела веры, а вторые, по надлежащем увещании и наставлении, склонялись к принятию Православия, давали подписки в исполнении при Богослужении наших обрядов и содействии к возвращению прихожан в Православие, что после и исполняли весьма удовлетворительно. Только один священник, хотя и дал также подписку, но по особой неблагонадежности выслан в Орловскую Епархию, по сношению о сем с духовным начальством.
После проведения этой реформы на Украине осталось лишь две официальные христианские религии с многочисленной паствой, при этом католического духовенства было в 20 раз меньше, чем православного801.
Если посмотреть на соотношение священников и прихожан, то также увидим огромное преимущество православия: на 11 049 православных священников приходилось 3 700 тыс. верующих, что дает соотношение 1/334, а на 603 католических священника – 980 тыс. человек (570 тыс. украинских крестьян и 410 тыс. поляков), т.е. 1/1625. Духовная опека католических священников в таких условиях не могла быть плодотворной, тем более что уменьшилось и количество храмов802. На 1840 г. количество православных и католических церквей в трех юго-западных губерниях было следующим:
В 1850 г. в крупнейшем городе Юго-Западного края, Киеве, давней колыбели православия, было 40 каменных и 13 деревянных православных церквей и 9 монастырей, католических же костелов – только три: один при Киевском университете, второй при Институте благородных девиц, третий – на Владимирской горке вблизи Днепра, на углу улицы, носящей и сегодня название Костельной803. Следует отметить, что количество католических священников и церквей увеличивалось по мере продвижения на запад, и больше всего их было в Волынской губернии.
После уничтожения признаков могущества католической церкви и ликвидации униатской, символа прежнего польского господства, польской землевладельческой шляхте оставалось смириться с новыми формами русского господства. Для того чтобы католическая вера не ассоциировалась с польской культурой, императорским указом в 1842 г. было введено обязательное употребление русского языка в консисториях, а с ноября 1843 г. – и в католических духовных семинариях804.
Используя ставший уже привычным механизм, власти обратились к полякам с просьбой поддержать то, что вело их к гибели. В данном случае от них ожидали содействия распространению православия. После указа императора от 20 июля 1842 г. о материальной поддержке сельских православных священников Бибиков создал губернские комитеты для исполнения этой задачи. 19 ноября 1843 г. Киевский комитет обратился к предводителям дворянства всех уездов с просьбой представить проекты благоустройства православных священников в имениях. Каждый православный священник должен был получить достаточно большой земельный участок и дровяное довольствие. Крестьяне обязывались нести в пользу причта барщинную повинность. Священники получали также денежное содержание в установленном размере и хозяйственный инвентарь805.
Никто из помещиков, естественно, не спешил содействовать обустройству на своих землях людей, известных своей рьяной поддержкой царизма. До августа 1845 г. в губернский комитет поступил лишь один ответ с подтверждением. Поэтому 14 ноября комитет вновь потребовал ответа от всех уездов. Письмо содержало угрозы, причем тон письма, высланного Бибиковым уездным предводителям, был еще более суровым: «…относя таковые незначительные действия Ваши к невниманию и беспечности Вашей… считаю нужным предложить Вам составить непременно к 1 марта 1846 года по крайней мере еще 25 проектов… Если же после сего они не будут составлены, то к Вам будет послан нарочный, который на Ваш счет будет оставаться у Вас до того времени, пока Вы не представите помянутого количества проектов»806.
Нетрудно подсчитать, что если Бибиков хотел поселить по 25 православных священников в каждом уезде, то в масштабах одной губернии их количество должно было равняться 300, а на всей Правобережной Украине – 900. Это число следует прибавить к уже имевшимся священникам (чуть более 11 тыс.).
В подобной ситуации Комитет западных губерний мог позволить себе проявить широту души: в 1847 г., обратив внимание на то, что 17 заведений августинцев вовсе не имели земли, он постановил, что они, как и все остальные церковные причты и монастыри, должны получить земельный участок в 50 десятин, мельницу и право на рыбную ловлю807. Подобный жест стоил, ясное дело, немного. Возможно, это было одним из скромных последствий заключенного в 1847 г. между Россией и Ватиканом конкордата.
Что же происходило, когда помещик хотел отстроить костел на своих землях? В этом случае его ждала масса преград, чинимых со стороны администрации, свидетельствующих о том, что лишь господствующая вера имела право развиваться и процветать. Трудности в сохранении католической религии хорошо иллюстрирует дело В. Подхородеского, жителя Житомира, имение которого находилось под Радомыслем в Киевской губернии. Старый костел в его селе Горбулев был в аварийном состоянии, но для его восстановления нужно было получить соответствующее разрешение. 2 мая 1850 г. Подхородецкий составил план ремонтных работ, копию которого выслал позднее преемнику Бибикова И.И. Васильчикову. Рассмотрение дела затянулось на два года; гражданский губернатор, узнав численность проживавших там католиков, заявил, что костел был построен в этом месте «ошибочно». Позднее, 2 декабря 1852 г., к решению вопроса присоединился киевский митрополит, который полагал, что о реконструкции костела не могло быть и речи до тех пор, пока находившаяся в том же селе православная церковь не будет отремонтирована. Там следовало перестелить пол, побелить снаружи стены, поставить водостоки и обновить пять куполов. Подхородецкий не спешил выполнять эти требования. Радомысльский исправник, которому было поручено надзирать за Подхородецким, в конце 1853 г. сообщал, что ничего сделано не было. В апреле 1854 г. в дело вмешалась Житомирская католическая консистория, заявившая, что к этому костелу было приписано 834 католика. Однако в августе киевский полицмейстер приказал исправнику не давать разрешения католикам на проведение каких-либо работ до тех пор, пока не будут выполнены требования православных. В 1855 г. помещик начал ремонт церкви, но выдача разрешения на проведение работ в костеле была отложена, через два года при невыясненных обстоятельствах полуразрушенный костел сгорел. Когда в июне 1857 г. Подхородецкий вновь обратился за долгожданным разрешением, православное духовенство потребовало проведения дополнительных работ – обновления иконостаса и колокольни. Помещик обратился с протестом к Васильчикову, который в ответ, иронизируя, удивлялся, почему бы, наконец, не починить и православный храм? 9 июля 1858 г. генерал-губернатор дал, наконец, свое согласие, хотя и потребовал сначала привести в порядок православную церковь и представить новые чертежи, которые епископ Боровский передал 30 апреля 1859 г. На этом архивное дело заканчивается. Можно лишь надеяться, что после десяти лет борьбы костел все-таки был восстановлен. Несомненно, требовалось обладать незаурядной стойкостью, чтобы вопреки всему поддерживать эти символы католицизма и польского присутствия808.
