и крохотным намеком на надежду.
Макс должен был ее успокоить.
Он, как самый сообразительный из всех ее друзей, просто обязан все объяснить! Разложить по полочкам, да таким ласковым и убаюкивающим тоном, каким только он умел с ней разговаривать.
Яра выпустила записку из рук и перехватилась за его жилетку. Потянула на себя в резком движении, в то время как за разбитым окном раскатисто сверкнула молния и только сильнее «выбелила» его лицо.
– Что здесь творится, Макс?!
– Э-эй, ты чего?
Хоть спрашивал он обеспокоенно, карие глаза все еще оставались стеклянными, а веснушки около его носа – безмерно блеклыми. Черт, да их было почти не различить! Опять!
– Этот старикан… Он что, был сумасшедшим? Мы на острове, где сгнил какой-то псих? Истории не врут?
– О чем ты, Яр?.. – он даже не попробовал дернуться, когда кончики их носов соприкоснулись. – Прошу, не горячись. Ты меня пугаешь.
Макс аккуратно заправил ей волосы за ухо в успокаивающем жесте, но тщетно. Она оттолкнула его, взмахнула руками, отступила на шаг, указала на всю комнату, призывая друга «очнуться» и наконец-то присоединиться к ее страхам. Хотя бы присоединиться, если уж он решил ее не успокаивать.
– А это тебя не пугает? – голос дрожал, как и все ее тело.
– Кучка старого хлама. Ты же сама говорила. Почему ты так…
– Потому что это кучка мертвого хлама от мертвого старика, которого никогда не было, – ее продолжало колотить, она прикусила губу до крови, но оттого адреналин в крови только сильнее забурлил. – Но… Но он был! Жил, прямо тут!
Она топнула ногой, половица жалобно заскрипела под кедой. Макс выгнул бровь, а его верхняя губа чуть приподнялась, как если бы он хотел что-то сказать, но то ли не мог найти нужных слов, то ли не успевал вставить их в слишком короткие паузы.
– Он ходил там, где мы сейчас стоим. Тут все пропитано им. Прислушайся…
Она прикрыла глаза и сделала демонстративный глубокий вдох во все легкие, замерев на несколько мгновений. Макс же лишь ошарашенно уставился на нее.
– И что?..
Серые глаза Яры вновь распахнулись и уставились на него в ответ так сердито и остро, словно были двумя стальными клинками. Она топнула вновь, и Макс осунулся с растерянным выражением лица, а после даже отшатнулся, словно раненый.
– Да тут все смердит им! – не унималась она. – Этот стариковый запах, немытая кожа, затхлое… белье, или что там еще. Все провоняло старостью, смертью и бр-редом!
– Я не понимаю, Яра…
– Что ты не понимаешь? Что? – она почти кричала.
– Что тебя постоянно так пугает?
От вопроса ее словно прошибло насквозь разрядом молнии. Как он мог так просто… не понимать ее? Он же Макс. Ее верный прекрасный Макс, самый эмпатичный и понимающий друг, о котором любая девушка только мечтать могла. Тот самый, что таскал ей и ее маме самую свежую рыбу из порта, когда им нечего было есть после смерти папы. Тот, кто способен был дотянуться до самых сокровенных уголков ее души и сердца, погладить их, убаюкать и при этом не нанести ни единой царапины. Тот, что оберегал ее от всего мира и даже от себя самого со всей своей безответной любовью, ведь он понимал, как ей тяжело было бы ему отказать.
Она повела головой, прищурилась, моргнула, но это не помогло избавиться и от толики наваждения.
– Почему ты… Спрашиваешь?
И тот самый Макс молчал. А Яра простаивала истуканом, не понимая, что не так с ней или с ним. Она распростерла руки, вновь заставляя его и себя вспомнить, где они находились. Но Макс продолжал молчать и просто смотреть на нее. Поблекший, выцветший, будто еще сильнее, чем несколькими минутами ранее. Она выждала несколько десятков секунд – ничего. Ни звука из его чуть синеватых губ.
Тогда она мотнула головой и вновь оглянулась, чтобы получше рассмотреть комнату в деталях и упрекнуть Макса в неожиданной черствости, но не успела произнести и слова, как ее голос осекся. Пока ее внимание было сосредоточено на нем, комната за ее спиной словно изменилась в еще более зловещую сторону.
Вместо ободранных обоев и облупившейся краски стены оказались облеплены плесенью и паутиной больше, чем она видела секунду назад. Страх сжал ее сердце до болезненных хрипов.
– Ты что, не видишь? – ее голос дрожал, переходя в жалобный стон.
Обхватив себя руками, она сжалась, сгорбилась и затопталась на месте, осматриваясь по сторонам.
Макс не отвечал ей больше. Она даже не слышала его дыхания.
– Неужели ты не видишь… это?
Она чувствовала, как ее разум начинал тонуть в бездне безумия, пока весь мир вокруг нее рушился. Яра закрыла глаза, пытаясь изгнать страх из своего сердца, но он был вкоренен слишком глубоко, словно растущий зародыш неминуемой истерики.
– Никаких домыслов, никаких домыслов, никаких домыслов…
Она повторяла слова, как молитву, снова и снова, пока в голове не остался только этот бессмысленный ритм. Но даже ее мантра постепенно превращалась в крик отчаяния, отражающий внутренний хаос.
И тут резкий звук, похожий на взрыв, выдернул ее из водоворота ужаса, и она вскрикнула, болезненно быстро подняв голову.
– Макс?
Бегло осмотревшись, она не нашла его.
– Макс! Где ты?
Крик ранил горло. Яра выбежала из комнаты как ошпаренная и тут же оцепенела, увидев прямо под ногами крышку люка. Взгляд метнулся вверх. Ее колени подкосило – вместо приваренной к потолку плиты зияла дыра, уводившая ее взор к потемневшему клубящемуся тучами небу.
– О Господи, Макс!
Сердце бешено колотилось в груди, мысли путались, но она не могла стоять на месте. Бросившись вперед, она в несколько шагов достигла лестницы и, спотыкаясь, побежала наверх. Поднявшись, она оставила позади себя огромную старую лампу, выскочила на узкий, шатающийся балкон, и замерла, парализованная ужасом. Макс стоял впереди, спиной к ней, всего в паре метров. Он уверенно оперся на ржавый поручень и всматривался вдаль, туда, где бушевало море.
– Макс! – голос Яры тонул в начинавшемся шторме.
– Смотри, какой отсюда вид, – разгульное эхо его голоса так же, как и внутри маяка ранее, оттолкнулось от стен ее черепной коробки, заставив взвыть от боли.
Яра закричала, хватаясь руками за голову, но не собиралась останавливаться.
– Макс, что ты делаешь? Здесь слишком высоко. Пойдем вниз!
Сделав шаг к нему, она почувствовала, как сильный порыв ветра отбрасывает ее назад. Макс же оставался неподвижным, словно не замечая бури так же, как и высоты.
– Макс!
– Как долго мы будем бегать кругами, Яра?
Его голос рвал ее сознание на части, но она продолжала двигаться
