сохранится ли особняк, либо падёт окончательно, брошенный и порушенный временем?
Всё равно. Разумеется, всё равно.
Да только почему думать об этом НАСТОЛЬКО больно?! Что, вообще, происходит? Почему ей, Адалине Реггасс, так не хочется покидать этот дом?
— …вот, что я думаю, — звук голоса лишенца, выплыв ровно из тьмы, прервал мысли юной магички, отчего-то нестерпимо колющие виски — Эй, Адалина! Ты меня не слушаешь, что ли? Ты… почему ты плачешь? Вот же… это я тебя обидел? Драконом этим? Клянусь его больше при тебе не упоминать. Хочешь? Ну его в жо… Сдох и сдох, туда ему дорога. Да прекрати ты реветь! Подожди минуту…
Сорвавшись с постели, джейт ненадолго скрылся в нише, за занавесью.
Вернулся он оттуда уже в мокрой на груди рубахе и с большим, медным ковшом, доверху наполненным ледяной водой.
— Пей, — велел не терпящим возражения тоном — И умойся. Держи полотенце.
Дождавшись, когда девушка немного успокоится, сел рядом.
Притянув её к себе, жарко зашептал в ухо:
— Хватит плакать, сладкая! В Яму Холодную твоего дурачка-дракона. Достаточно уже тревожить его кости. Лично мне он до жути надоел. Лучше скажи, что думаешь? Ты согласна?
— На… что? — зубы джейты Реггас выбили звонкую дробь о влажный, медный, заледеневший край — Ты…о… чем?
— А ты, видно, совсем оглохла, моя дорогая. Ладно. Я не гордый. Могу и повторить.
Тяжело поднявшись с постели, лишенец пошатнулся.
Громко икнув и раскатисто выругавшись, упер обе руки в покрывало. Попытавшись опуститься на одно колено, упал на оба, больно ударившись локтем о выщербленный, деревянный край кровати.
— Джейта Адалина Реггасс, — принялся завывать весьма пафосно — Не согласитесь ли вы… ах, да! Джейта Адалина Реггасс и, мать его, Грендаль! Не согласитесь ли вы… стать моей невестой, а по истечении обязательного срока помолвки, законной женой? В последствии, официальное заключение брака откроет перед нами массу… Просто массу возможностей! И я рекомендую вам подумать…
Магичка фыркнула. Громко и очень зло. Ощетинилась большой, грациозной, шоколадной кошкой.
Резко поднявшись, она посмотрела посмотрела стоящему на коленях лишенцу прямо в лицо.
— А я рекомендую вам закрыть рот, и идти спать! — взвизгнула, отведя в сторону руку с ковшом — Пьяный идиот! Пустите меня!
…Лишенец едва успел зажмурить глаза, как ощутил резкий звяк, тут же отозвавшийся болью в затылке.
Сразу же вслед за этим громко, просто оглушительно, хлопнула тяжелая дверь спальни…
Глава 14
Утром после безобразного предложения руки и сердца несостоявшиеся жених и невеста вовсе неожиданно, а всё же поговорили.
И, хоть состоялась беседа в несколько своеобразном ключе, но всё таки состоялась. Это было лучше, чем ничего. Намного лучше.
— Вы мне, — заявил Брир, появившись из спальни, где, проведя остаток того самого злополучного дня, вынужден был коротать ночь в гордом одиночестве — Вы мне, обожаемая Жанна, чуть не проломили башку. И за что? А, кстати… За что? Если честно… я мало что помню.
— И в какой момент память всё же вернулась к вам? — принялась насмешничать джейта Реггасс, прикрыв улыбку пальцами, сложенными веером — Вы что-нибудь помните до ковша? Или же после ?
Лишенец задумчиво помассировал пальцами ноющий затылок:
— Всё таки не стоило столько пить… М-да. Ладно, Адалина. Предлагаю примириться и позавтракать в тишине и спокойствии. Потом же я сделаю тебе предложение…
— От которого я не смогу отказаться? — тон магички так и просквозил ехидством — Хорошо, Айвер. Предложение о примирении я приму. Но, если после завтрака ты продолжишь вчерашний бред, я… Просто не знаю, что сделаю.
Лишенец пожал плечами.
Положа руку на сердце, сейчас он и впрямь недоумевал. Чего она вчера так взбеленилась? Что он сказал такого?
Где-то после третьей чашки горячего отвара из трав с медом, оживившаяся память подсунула бедолаге что-то, связанное с упоминанием покойного Чешуйчатого…
"Видимо, — тут же пришел к выводу джейт — Я ляпнул что-то о дохлом Грендале. Вот она и завелась… Поаккуратнее надо быть. А то так не то, что Силы назад, а вообще ничего не получишь. Реггасс — девица с характером. И, надо сказать, с весьма препротивным… Если жениться на ней всерьез, ну… по зову сердца. Так, как женятся многие. С клятвами и обещаниями быть вместе навсегда… Да отведи от такого Боги. Даже если и не прикончит, то мозг выжрет. И не маленькой кофейной ложечкой. Огромным кухонным половником. Весь. Даже костный."
Эти здравые рассуждения были просто до невозможности правильными, бывший Советник и сам это понимал.
Разум, успокоенный вкусной едой и тишиной утра, изо всех сил старался уберечь хозяина своего от возможной беды.
Однако, живое и горячее нечто, с некоторых пор поселившееся где-то глубоко внутри, внезапно напомнило о себе, разбудив совсем другие желания.
"Необходимо жениться на ней. Как… Да хрен его знает, как. Но жениться. Сделать её своей женой. Законной супругой. СВОЕЙ. Навсегда своей, даже… Даже, если она того не захочет. Забрать ребенка. Сюда. Именно сюда. Чтобы… защитить. Как? Да хрен его знает, как. Но защитить. Во что бы то ни стало…"
Внезапно, с ужасом Брир понял, что…
Не хочет её отпускать. Не хочет, чтобы она уходила.
Она, Адалина Реггасс. Лгунья, каких не видывал Мир! Лицемерка. Эгоистка. Преступница. Мужеубийца. Язва со скверным характером. Совсем не нежная, трепетная дева, краснеющая по поводу и без повода, робкая и покорная, мечта любого мужчины… Плохая любовница, плохая супруга, плохая хозяйка. И вовсе никакая мать.
Запрокинув голову, лишенец одним глотком допил уже остывший отвар.
— Итак, — муркнула до сих пор молчавшая Адалина, на минуту задержав во рту ложечку, испачканную взбитыми с сахаром сливками — Ты мне хотел что-то сказать. Я внимательно тебя слушаю.
Джейт упер обе ладони в край стола, и откинулся на спинку стула.
— Немного ранее, — начал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно — Я предложил тебе стать моей любовницей. За право получить убежище и защиту. Ты согласилась. Верно? Да, верно. С тех самых пор я много думал, дорогая. И вот, к какому выводу, наконец, пришел. Положение любовницы, хм… довольно скользкое. Причем, для нас обоих. Тебе оно не дает ничего, кроме сомнительного удовольствия… понимаешь, какого. Мне от него проку ещё меньше. Видишь ли, сладкая…
Брир понизил тон:
— Для постельных забав можно найти кого-нибудь поинтереснее. И тебе, и мне. Я вынужден был пойти на близость с тобой только лишь из-за этого.
Подняв руки, он легонько потряс ими.
Тонкие, серебряные нити шрамов, уродующих запястья, блеснули в утреннем свете.
— Это мы выяснили, — прошипел лишенец,
