сердце. Почему я не закончил начатое и не пошел до конца? Потому что я не смогу без неё…
Вытираю тыльной стороной ладони свои мокрые, от скупых слёз, глаза, впервые чувствуя неподдельную радость и счастье от проявления таких человеческих, но ранее незнакомых мне чувств. Возвращаюсь к Майе и с пылким стремлением разрушить кошмарные образы в её снах, обнимаю и укладываю её прелестную головушку себе на грудь, поглаживая мягкие волосы. Она недовольно отбрыкивается во сне, но становится спокойнее: её тело расслабляется, а стоны отчаяния больше не терзают мой слух и страдающее сердце. Только размеренное и ровное дыхание моей девочки на моей груди.
Утро начинается раньше обычного, хотя спорить с часами на прикроватной тумбочке бессмысленно. Майя лежит раскинувшись на всю кровать, как она обычно это делает, оставаясь у меня на ночь.
Аккуратно перекладываю руку Льюис со своей груди на кровать, сажусь и свешиваю ноги с постели, потирая сонные глаза. Голова трещит от тупой боли, а в висках нещадно и бешено пульсирует. Пьяные флюиды этой чертовки впитались в мою кровь, наградив легким похмельем или я окончательно захмелел от любви к девушке. Но всё это наглая ложь во имя спасения моего давно утерянного спокойствия, которого я навсегда лишился ночью после слов Льюис. Её кошмары прекратились, стоило милой головушке с чертями коснуться моей груди. Она ровно задышала и заснула крепким сном. Моя нежность и забота вытолкнули страхи и переживания моей девочки. На место моего спокойствия пришли обрывки беспокойных сновидений, которые словно передались мне от Майи через одно прикосновение. Но я мог ей помочь и это меня утешало, несмотря на головную боль и разбитое состояние. В конце концов, никто не может мне запретить припомнить этой чертовке всё, что мне пришлось пережить прошлым вечером, пока она терзала меня своим презрением и молчанием. Черт возьми! Я до сих пор не знаю с кем она так хорошо провела время! Эта мысль отрезвляет, и я вскакиваю на ноги как ошпаренный, порываясь немедленно покинуть спальню, пока не начал любоваться спящей нимфой.
– Черт! – выругиваюсь тихим шепотом, понимая, как комично и глупо я выгляжу без одежды и торопливо натягиваю спальные штаны, опустив необходимость принимать душ. Слишком поздно! Мирная спящая Майя овладевает всем моим вниманием, и я стою в изножье постели, наслаждаясь открывающемся мне видом: она перевернулась на правый бок и легкая простыня – её единственное одеяние – соскользнула с тела оголяя изгибы талии.
Загипнотизированный прекрасной картиной, обхожу стороной кровать и сажусь на самый край постели, боясь потревожить сон моей девочки. Ровное дыхание Майи приятно согревает мое перепуганное сердце, и я никогда бы не подумал, что спокойное и мирное дыхание может радовать меня сильнее всех её стонов наслаждения. Дрожащей рукой глажу рассыпавшие волосы по подушке, шею, лопатки. Нежно, затаив дыхание, поглаживаю спину, наблюдая как мимолетная рябь пробегает по расслабленным и сонным мышцам. Даже сквозь завесу сна тело этой негодницы знает и чувствует родные и любимые им прикосновения, и это буквально сносит мне башню от восторга. Я встаю на колени перед ней, безоговорочно признавая её власть надо мной, и покрываю её мягкую, бархатную кожу мелкими и влажными поцелуями. Пряди моих волос щекочут нежную кожу, отчего проступают мурашки, что неслыханно веселит меня и забавляет. Майя спит, но знает, что прикосновения и поцелуи принадлежат мне, и это круче всех проведенных вместе ночей: знать, что она чувствует меня и всегда ждет. Мне важен даже не секс с ней, а ее присутствие рядом со мной. Возможность гладить её мягкую кожу, ласкать чувственное тело. Ощущать её напряжение и волнение, и знать, что я тому виной.
Льюис ворочается на кровати и перекатывается обратно на спину, а жалкая простыночка съезжает еще сильнее, изящно раскрываясь передо мной. Я получаю наслаждение просто любуясь обнаженной, спящей девчонкой, не испытывая при этом страстного, животного желания трахнуть её – полагаю это новый уровень моей любви к этой чертовке.
Кончиками пальцев очерчиваю контур пупка, пока моя кисть не застывает над шрамами на левом боку. Перевожу тревожный взгляд на мягкие и спокойные черты лица Майи и контролируя возможную смену её настроения, едва ощутимо касаюсь неровных и выпуклых шрамов на коже. Она остается неподвижна, а дыхание не меняется и прикосновения подушечек пальцев я меняю на прикосновения влажных губ. Надеюсь, что мне удастся залечить её телесные раны и искупить вину за всю ту боль, что я постоянно причиняю. Потому что только ей известно какие шрамы я оставил на ее сердце своими ужасными поступками, а как скоро они заживут зависит только от меня.
Упираюсь ладонями в матрас и поднимаюсь на ноги, чувствуя груз ответственности за свои поступки перед девушкой, бросившей своё сердце под грязную подошву моей обуви. Прежде чем покинуть спальню оборачиваюсь и смотрю на Майю не в силах сдержать нежной улыбки. Если бы она заметила моё новое поведение, то засмеяла бы, отпустив пару шаловливых шуточек – это заставляет меня улыбнуться еще шире и приложить максимум усилий, чтобы свалить из спальни. Иначе, я начну целовать Льюис ноги.
Спускаюсь и захожу на кухню, зевая на ходу. Открываю кран с холодной водой и умываюсь. Мне необходимо взбодриться перед неизбежным столкновением с разъяренной фурией в лице протрезвевшего гения, который даже несмотря на свое страшное похмелье устроит мне разбор полетов. А я не готов к обвинениям, когда не могу на них ответить или припомнить косяки этой чертовки, которые могут уровнять чашу весов: мы оба будем в чем-то виноваты. Именно поэтому холодная вода помогает мне взбодриться и освежиться, отгоняя даже тупую головную боль, которая сменяется ясностью ума, напомнившей мне о хорошо проведенном времени Майи в компании левого хрена. Этот отравляющий факт будоражит и зажигает кровь в моих жилах от закипающей ярости и вся минутная нежность в спальне рядом с ней улетучивается как пыль.
Моя смекалистая башка работает хорошо, когда дело касается Майи и всевозможных доступных способов, благодаря которым эта стерва может хорошо провести время. И к моему величайшему сожалению и отвращению, я догадываюсь с кем она могла отправиться на встречу: не назло мне, а просто, чтобы забыть всё то дерьмо, что я обрушил на ее жизнь своим присутствием. И она всё равно вернулась ко мне, несмотря на все беды, что я привносил в её жизнь, Майя оставалась со мной. А я продолжаю поступать как последняя скотина и оправдываю этим все свои поступки. Ей этого будет мало. Льюис потребует
