Забираюсь под футболку и сжимаю левую грудь, срывая с пересохших губ этой чертовки первый стон, отмечая, что верхняя часть белья отсутствует. Господи, дай мне сил!
– Расслабься, я пошутил, – нежно шепчу ей на ушко успокаивающие слова, но тело Майи только твердеет под моими дразнящими ласками. Низ живота хаотично подрагивает и замирает, когда я забираюсь ей между ног и понимаю, что был прав, подумав о полном отсутствие нижнего белья. Я слишком хорошо знаю её.
Майя хрипит и извивается под напористостью моих ласк и только натиск моего тела не позволяет ей сползти по стенке и валяться у меня в ногах в предоргазменном состоянии. Она жмется щекой к моим губам и безобразно трется своим клитором о мои пальцы так любезно мной подставленные для её наслаждения. Её горячая и липкая влага остается на моих пальцах и увеличивается с каждым грязным движением бедер этой распутной девчонки, в которую я ее превратил. Я покусываю её за шею, молясь всем богам, чтобы на гладкой и светлой коже моей девочки остались яркие отметины от моих поцелуев, свидетельствующие о том, что она только моя.
– Том… – Майя соединяет бедра и заключает мою ладонь в тисках между своих ног, готовясь встретить головокружительный утренний оргазм, но её тихий стон возвращает меня в мою спальню, и жестокая реальность обрушивается на мою голову. Стон моей малышки уже не означает наслаждение и удовольствие. Он связан с болью, печалью и утратой, порождённых моим уходом. Беспокойное и напуганное личико Майи, её приоткрытые губы и черты лица, застывшие в ожидании, встают перед моим внутренним взором, и я с трудом возвращаюсь в реальность из трясины боли и переживаний, на автомате успев подхватить Льюис дрожащую в моих объятьях от полученного оргазм. Её глаза прикрыты и веки лихорадочно подрагивают. Слава богу, она не видит моего перепуганного выражения лица. Только холодный пот, струящийся по спине выдает меня. Сейчас я не смогу объяснить Майе, что стало причиной такого поведения. Объяснения – это признание в том, что я знаю о её ночных кошмарах, о которых она никогда мне не рассказывала. Меньше всего я хочу добавлять к уже имеющимся проблемам еще и вторжение в её личное пространство, в котором эта девчонка меня обязательно обвинит.
Я перевожу дыхание и дождавшись, когда Майя придет в себя от волны эйфории, отстраняюсь, чувствуя, как она таранит меня взглядом и негодующе требует объяснений. Но я не готов выяснять отношения еще и по этому поводу.
– Ты не хочешь извиниться, Хард? – взбудораженная и возбужденная, но брошенная после первого всплеска оргазма в её теле, Льюис готова разреветься от сжирающей её обиды и злости, утопив меня в своих слезах. Я всегда оставался рядом после фейерверка, накрывавшего ее с головой. Успокаивал, поглаживая грудь и целуя шею. А сейчас я просто самоутвердился, дав ей то, что у меня получается давать девушкам лучше всего и свалил, и моя девочка не знает в чем причина и думает, что проблема в ней. Отчасти, так и есть. Но на самом деле я жалкий трус, который боится услышать правду о снах Майи и узнать, что ее действительно мучают кошмары о моем уходе, потому что скорее всего она будет первой кто не переживет нашего расставания.
– Ты не хочешь извиниться, Том? – она повторяет свой вопрос более требовательным тоном со стальными нотками в голосе, заставляя меня вернуться в реальный мир.
В идеале я должен. Может мне даже стоит встать на колени и вымаливать её прощение, потому что девушки не прощают такого поступка. Но Майя не просто девушка, а я не обычный парень.
– Ты пришла после пьянки с левым мужиком ко мне домой, и я любезно позволил тебе остаться, – да я готов был ноги ей целовать за то, что она вернулась ко мне после всего, что я вытворил. – Считай, что мы квиты, – но ей об этом знать необязательно! Упираюсь в столешницу и пустым взглядом сверлю пол, считая разноцветные кубики на дорогущем кафеле.
– Признай уже что ты просто бесишься! – поворачиваю голову на звук её отравляющего, высокомерного тона, который она использует всегда, предвидя свою победу. – Впервые в жизни тебя трахнула девушка, а не наоборот. И тебе понравилось, – она соблазнительно кусает нижнюю губу, заставляя меня вспомнить прошлую ночь и прикосновение её влажного ротика к моему пульсирующему члену, что прямо сейчас изнывает и рвется из штанов. Маленькая дрянь!
– Извинений ты все равно не получишь, – с ехидством выплёвываю эти слова, сохраняя злорадную улыбочку на губах, игнорируя сердце, изливающееся кровью от очередной нанесенной боли самому любимому моему человечку. Это происходит на автомате: Майя выходит из себя и выпускает наружу всё, что так давно копилось в её душе, а я просто делаю ей больно, потому что могу и эта власть, когда от одного твоего слова зависит жизнь другого человека опьяняет, пугает и одновременно сводит с ума. Боль за болью. Обида за обидой. Кредо наших отношений.
– Ты мудак, Хард! – Майя налетает на меня с кулаками, едва не сшибая с ног и обрушивает на меня частые удары своих маленьких кулачков. Она размахивает ими и несколько ударов приходятся точно в цель в область живота и плеч. Льюис толкает меня в грудь и светится от счастья, когда я почти валюсь с ног под мощным натиском её злости. Мне остается только уворачиваться от ударов этой девчонки и выступать в роли боксерской груши, которую она от души может отколошматить и выпустить пар.
– Ты не заслуживаешь меня! – массивный толчок в грудь, и я оступаюсь, и заваливаюсь назад. – Не ценишь! – несколько тяжелых ударов приходятся в мои плечи. – Не уважаешь! Берешь то что по-твоему принадлежит тебе, но я не принадлежу тебе, Хард! – с этими словами Майя набрасывается на меня и валит на пол, забираясь сверху и сокрушая меня как главного врага её исковерканной жизни, нелепыми, девчачьими ударами невпопад. Её длинные растрепанные волосы торчат в разные стороны, а сама она краснеет от натуги. Я позволяю ей делать со мной всё, что Льюис хочет, лежа на холодном полу под давлением её хрупкого тела, которое я так люблю.
Майя сдувает непослушные пряди со лба и обсматривает меня удовлетворенным взглядом победителя в жесточайшем бою. Она слезает и ложится рядом со мной и отрывисто дышит. Несколько минут мы лежим в молчании: запал Льюис иссяк и будь у нее возможность, она бы просто испепелила бы меня одним взглядом, чтобы не тратить на разборки со мной столько времени;
