в отличии о тебя, облизывающегося по углам с первопопавшимися девками! – её глаза сверкают как ослепляющие молнии на небесах, готовые уничтожить меня. Я не имею права обвинять её, но я так чертовски взбешен тем, что моя девочка проводила время с другим. Влюбленный и ревнивый идиот!
– У тебя там что-то горит, Хард, – моё сердце! Она взглядом указывает мне за спину, откуда валит дым из-под закрытой сковороды, и я просто выключаю конфорку, игнорируя эту несущественную проблему. Моя главная забота стоит прямо передо мной и ненавидит меня!
Но ты сам хотел этого и получил желаемое!
– Зачем ты это сделал? – печаль в моих любимых глазах переворачивает моё сердце, смиренно постукивающее в груди и ожидающее помилования моей девочки. Черты её лица смягчаются, и Майя становится невыносимо грустной и потерянной, словно от моих слов зависит её дальнейшая жизнь. А моя жизнь зависит от неё!
– Потому что я такой и всегда таким буду, – мой голос твердый как глыба льда в Тихом океане и сокрушающий как проснувшийся вулкан, под пеплом которого заживо погребена одна девушка.
– Нет! Ты таким не будешь! – запал Льюис возрастает и усиливается. В отчаянной борьбе с моим высокомерием она пытается дать нам шанс. – Потому что, если ты выкинешь что-нибудь подобное хотя бы еще раз, я убью тебя на хрен, Хард, чтобы ты ни меня не мучил, ни другим жизнь не отравлял. – В моей жалкой душонке поднимается теплая волна любви к девушке, что остается рядом со мной, несмотря ни на что.
– Я люблю тебя, – слова сами срываются с языка. Впервые в жизни я абсолютно уязвим в глазах Майи и не боюсь этого показать.
Но как же насмешливо и ничтожно звучит моё признание в любви на фоне вчерашнего поступка!
– Нет, не смей больше говорить мне эти слова. Ты не понимаешь их истинного значения. – Из глаз Майи предательски брызжут едкие слёзы, но она упрямо вытирает их ладонью, не желая показывать свою слабость. Я никогда не хотел быть причиной её слёз, но в глубине души я греюсь мыслью о том, что все самые прекрасные и отравляющие чувства у Льюис вызывал именно я. Это ужасно эгоистично, но как утопающий мне необходимо ухватиться за эту хрупкую соломинку.
– Хорошо! Скажу то же самое, но другими словами. – Она притихает и глядит на меня широко распахнутыми глазами с интересом и опасением, ведь я столько раз не оправдывал её ожидания. – Я поступил так, чтобы показать тебе, что ты любишь, заботишься, терпишь и прощаешь снова и снова законченного мудака. А я настолько люблю тебя, что готов раскрыть перед тобой свои худшие стороны лишь бы ты поняла, что мне никогда не заслужить того, что ты даешь мне. – От напряжения и страха во рту все пересыхает и язык еле ворочается. Я избегаю смотреть Майе в глаза и медленно расхаживаю по кухне, пытаясь совладать с волнением, дергая себя за волосы.
Набираю полную грудь воздуха и обрекая себя на возможный провал и немилость этой стервы, тихо добавляю:
– Твою любовь. Тебя.
– Это должно меня разжалобить, Том? – вопрос Льюис просверливает моё сердце, оставляя открытую, кровоточащую рану. Меня разрывает от желания подорваться с места и хорошенько встряхнуть её, чтобы она пришла в себя и… снова нашла сил пожалеть меня?
– Ты бессердечная, сучка, – чувствую, как лицо сводит судорогой. Мы стоим в жалких сантиметрах друг от друга: Майя неприступная и хладнокровная, а я взбешенный и раздраженный отсутствием её реакции. Мои руки хорошо смотрелись бы на её тонкой и изящной шейке. Особенно во время надвигающегося оргазма, когда стоны перерастают в крики, а я подавляю их, сжимая горло и заставляя эту несносную стерву терпеть.
– Сказал парень, что отдавал предпочтения связям без обязательств, трахая всё что движется, не заботясь о чувствах девушек, как трофей передавая их другу для дальнейшего пользования, – ни один мускул на лице Майи не выдаёт её эмоций.
– Я сдал позиции и теперь трахую только одну девушку, которая в придачу ебёт мне мозг, – ухмыляюсь и складываю руки на груди, обсматривая её самодовольным взглядом. Раньше я смотрел так на девушек, оценивая их достоинства и возможные навыки в постели. Чутье никогда меня не подводило, и выбранная мной девчонка доставляла мне то удовольствие, которое я планировал получить. Но я встретил эту чертову сучку, нет, соизволил заметить её существование и теперь моя единственная задача, с которой я неплохо справлюсь – доставлять удовольствие ей.
– Меня всё устраивает, – Майя выпрямляется, но дрожит как в лихорадке и мечтает порвать меня на кусочки за такое оскорбление, нанесенное её превосходству.
– А меня нет! – мой ответ неприемлем для неё и чертовка вспыхивает как фитилек от своего девичьего негодования, возмущенная тем, что я не признаю наши запредельные отношения. Из последних сил пытаюсь сохранять самообладание и выглядеть неприступным парнем, который не ведется на женские манипуляции, но в голубых глазах Льюис проскальзывает тень печали и горести, и у меня нещадно колет в груди.
– Что ты сказал, Том? – Ей претит сама мысль о том, что мне могут не нравиться наши отношения. Наша близость. Всё-таки есть что-то, что может вывести из равновесия эту самоуверенную стерву, возомнившую себя королевой моей жизни
– Тебе понравилось вчера? – Майя пытается реабилитироваться и вернуть себе утерянную власть, но моя малышка вдруг становится такой маленькой и беспомощной, превратившись на моих глазах из опасной девушки в хрупкое создание, которое я обязан защищать и лелеять. И никакой боли. В отношениях со мной Майя получила её сполна.
– Нет! – Мой ответ звучит категорично и холодно, и срывается с языка раньше, чем я успеваю подумать. Я смотрю на Льюис и вижу, как она столбенеет, сжимает и разжимает кулаки, сражаясь с нахлынувшей тихой яростью. Ее грудь ходит ходуном под моей футболкой, и я отчетливо могу видеть, как возмущенно торчат ее соски. Боже! Да она в бешенстве! Никогда ее такой не видел. Значит, Майе важно знать, что мне хорошо с ней. Твою мать, теперь я хочу её прямо здесь и сейчас!
Зачесываю волосы пальцами и жадно облизываюсь, сканируя взглядом любимое мной тело, что скрывается за жалкой тканью футболки. Чертовка следит за каждым моим движением и нетерпеливо переминается с ноги на ногу, плотнее сжимая бедра и оттягивая концы футболки вниз, отчего её упругие соски еще отчетливее проявляются, требуя, чтобы я немедленно попробовал их. Сокращаю ничтожное расстояние между нами и прижимаю Майю к стене, зарываясь лицом в её волосы и вдыхая до боли в груди запах терпкого шампуня.
