«телеги». Может, случайно зацепил, а может, нарочно, поди разбери. Ты представляешь, что у него за меч, если он одним взмахом рубит напополам дрезины?
– А Швед-то как уцелел?
– А в этом-то и вопрос. Про это вообще никто ничего не понял, хотя сам Швед рассказывал об этом много раз. Он тогда в одно мгновение увидел, что остался в живых один. Стоит на буфере посреди изрубленных тел. Кругом кровища, трупы переполовиненные. А напротив него – Черномор в боевой броне, в шлеме. Навис своим трех или четырехметровым ростом и смотрит, прямо не то что в глаза, а как будто весь мозг или душу твою перебирает по винтикам. Швед говорил тогда, что за эту секунду вся жизнь перед ним пронеслась. И сделать он со страху ничего не мог. А через пару секунд Черномор меч убрал, повернулся и ушел в лес.
– Так почему же он его не тронул?
– Да вот до сих пор непонятно. Пришлось Шведу идти домой пешком. Хорошо, что утром ему навстречу попался отряд проходников, который ехал по противоположной узкоколейке. Те и доставили его в поселок. Так сначала они, а потом и все остальные допытывались у Шведа, почему он остался жив. Но он сам ничего толком объяснить не мог. – Винни замолчал, снова чуть отодвинул занавеску, осматривая видимый участок Зоны. Прислушался к тихой болтовне Кота. – А на третий день он ушел.
– Куда?
– В глубь Зоны. Лежал на койке в медотделе Первого поселка. Это тот, который на Большой земле, перед Барьером. Там, где администрация. Ждал, когда его переведут в районную больницу для обследования или лечения. Не знаю, почему все это так затянулось. Может, сперва не нашли повода для отправки в город. А может, еще какие причины были. Только говорят, что после второй ночи Швед встал, оделся и ушел из поселка в Зону. С тех пор его больше никто не видел, но искать продолжают, по мере возможности.
– А я слышал, что его убили. Хэлл вчера говорил. И в столовке я слышал от кого-то эту версию.
– Я это тоже слышал. Якобы кто-то видел Шведа возле железки, в тот момент, когда его убивали то ли люди, то ли зомби. Но я в это не верю. И многие не верят. Просто кому-то надо было привлечь к себе внимание, вот и все. Слишком много неточных данных. Откуда узнали, что это именно Швед? Каких-то особых примет у него точно не было. Нормального роста, две руки, две ноги. И что он делал в том месте? Лично мне все это кажется высосанным из пальца.
– А почему его продолжают искать?
– Когда Швед ушел, выяснилось, что в Лукоморье проходником работал Макет, который знал Шведа еще по Большой земле. Естественно, к нему моментально пристали все кому не лень. Даже в администрацию таскали, чтобы он им там все рассказал. Шутка ли: аномалия стоит буквально в метре и оставляет лишь одного тебя живым. Ладно, зомбаков покрошил. А других трех за что?
– И? Что в итоге?
– А ничего. Единственное, что удалось узнать от Макета, это то, что он однажды видел, как Швед распутывал две висюльки на шее. Одна – наш стандартный именной жетон. А вторая была какая-то лично его. Вроде как серебро. Ну, или из какого-то белого металла сделана. Может, и сталь хирургическая, хрен его знает. Не важно. А важно то, что висюлька эта была круглой формы и на ней был какой-то цветок и четыре крестика.
– Ерунда какая-то…
– Вот. Все это поняли. Только подробностей никаких больше Макет сказать не мог. Да оно и понятно: видел он медальон этот секунды две, не больше. – Винни опять осмотрел окрестности через занавеску. Прислушался к Коту: тот закончил очередную сказку и теперь, судя по именам, перешел к устному творчеству народов Крайнего севера. – В общем, все эти разговоры мгновенно дошли до администрации. В Лукоморье приехали какие-то серьезные люди, то ли из оборонки, то ли из разведки. Макета под белы рученьки – и увезли в город, вопросы разные задавать. Но ничего нового так, по-видимому, добиться и не смогли. Поговаривают, что у Шведа перелопатили все странички в интернете и даже произвели обыск в квартире его старушки-матери. – Алексей помолчал немного и добавил: – Швед-то, собственно говоря, сюда из-за нее и приехал. Мать у него была сельским учителем. Ну, сам понимаешь, какая там пенсия, да? Восемь тысяч. Последний год не вставала после инсульта. Сестра у Шведа уехала в город, там подсела на наркоту, и где-то ей голову проломили по синьке. А старого отца толпа малолеток по пьяни убила.
– Откуда вы все это знаете? – шепотом усмехнулся Ларс.
– Большая деревня. – Винни развел руками. – Да и нет тут ничего такого, чтобы нужно было от всех скрывать. Поверь, если бы было надо, никто ничего бы не узнал. С тех самых пор все, кто верит в это, и пытаются найти Шведа, чтобы узнать, что за амулет он носил. А кто-то пытается делать самопал, подгоняя под имеющееся описание.
– Я, когда первый раз услышал про Черномора, – Ларс почесал затылок, – начал вспоминать школьную программу и подумал, что это тот, который Людмилу украл. Карлик с длинной бородой. А тут все по-другому вышло. Оказалось, что это тот, кто богатырей выводит из моря. Кстати, а почему именно Черномор, а не один из тех, других? Их же там тридцать три штуки было.
– У Кота спроси. Кто-то из наших рассказывал, что Кот его по радио так называет, если он рядом с тобой оказывается.
– А зомби? Почему их ты не видел?
– И очень хорошо, что не видел. Как я понял, их сейчас вообще редко кто видит. Это раньше, когда Зона только появилась, про них часто говорили. А потом все реже и реже.
– Они куда-то уходят? Или дохнут?
– Да вот тоже непонятно. Мне все равно, что бы с ними ни делалось, лишь бы не встречать эту нежить. Ни их, ни русалок.
– А то, что вы вечером говорили, это все по приколу, конечно же, да?
– Конечно, – усмехнулся Винни. – Русалки – это те же зомби, только бывшие при жизни девушками или женщинами.
– А почему так? Ведь у русалок должны быть хвосты, и они, кстати, реально должны заманивать людей к себе в воду.
– Это у европейцев так. С подачи Андерсена или еще раньше. Есть, кстати, предположение, что все пошло от моряков, которые принимали белух за хвостатых девчонок. Когда вернешься за Барьер, забей в поисковике. Увидишь фотки. Они реально под
