Господин де Мальден все понял, прыгнул в фиакр и сказал кучеру:
— Ты тоже загрузился. В Оперу, живо!
Опера находилась в те времена у ворот Сен-Мартен.
Кучер подумал, что имеет дело с лакеем, едущим встречать хозяина после спектакля, и потому лишь позволил себе осторожное замечание насчет платы:
— А вы знаете, что уже полночь, милейший?
— Да, поезжай и не беспокойся.
Так как в те времена лакеи проявляли иногда большую щедрость, чем их хозяева, кучер без лишних слов пустил лошадь крупной рысью.
Едва фиакр завернул за угол улицы Рогана, как через ту же калитку, выпустившую юную принцессу, мадам Елизавету, г-жу де Турзель и дофина, вышел какой-то человек в сером сюртуке, надвинув на глаза угол шляпы и засунув руки в карманы; он шел не спеша и напоминал служащего, покинувшего свою канцелярию после долгого трудового дня.
Это был король.
За ним следовал г-н де Валори.
У короля на ходу оторвалась пряжка на башмаке, однако он продолжал путь, не пожелав обратить на это внимание; ее подобрал г-н де Валори.
Шарни сделал несколько шагов навстречу: он узнал его величество, вернее, не его, а г-на де Валори.
Шарни был из тех, кто в короле всегда хочет видеть монарха.
Ему стало больно и стыдно за короля.
Обращаясь к г-ну де Валори, он тихо спросил:
— А где королева?
— Королева идет следом за нами в сопровождении вашего брата.
— Хорошо. Выберите самый короткий путь и ждите нас у ворот Сен-Мартен; я отправлюсь по самой длинной дороге. Встречаемся у кареты.
Господин де Валори поспешил на улицу Сен-Никез, потом вышел на улицу Сент-Оноре, затем — на улицу Ришелье, оттуда вышел на площадь Побед и двинулся по улице Бурбон-Вильнёв.
Все ждали королеву.
Прошло полчаса.
Мы не станем описывать беспокойство беглецов. Шарни, на котором лежала вся ответственность, едва не лишился рассудка.
Он хотел было вернуться во дворец и осведомиться о происходящем, но король его удержал.
Юный дофин в слезах звал: «Мама, мама!»
Ни его сестре, ни мадам Елизавете, ни г-же де Турзель никак не удавалось его успокоить.
Настоящий ужас охватил всех, когда беглецы увидели, что возвращается освещаемая факелами карета генерала Лафайета. Она ехала назад с площади Карусель.
А произошло следующее.
У двери, выходившей во двор, виконт де Шарни подал королеве руку и хотел идти налево.
Однако королева его остановила.
— Куда вы? — спросила она.
— На угол улицы Сен-Никез, где нас ждет мой брат, — отвечал Изидор.
— Разве улица Сен-Никез находится недалеко от набережной? — удивилась королева.
— Нет ваше величество.
— Но ведь ваш брат обещал нас ждать у прохода, ведущего на набережную!
Изидор хотел было возразить, однако королева говорила так уверенно, что он засомневался.
— Боже мой! — воскликнул он. — Ваше величество, будем осмотрительны: малейшая оплошность может оказаться гибельной.
— А я говорю: на набережной, — продолжала настаивать королева, — я хорошо слышала, что на набережной.
— Ну что же, пойдемте на набережную, ваше величество; но если мы не найдем там карету, мы сейчас же пойдем на улицу Сен-Никез, не правда ли?
— Да, а теперь идемте на набережную.
Королева потащила за собой спутника через три двора, которые в те времена были разделены толстой стеной и соединялись только при помощи узкого прохода в дворцовой стене, отгороженного цепью и охраняемого часовым.
Королева и Изидор миновали один за другим эти проходы и перешагнули через три цепи.
Ни одному часовому не пришло в голову их остановить.
Да и как, в самом деле, можно было принять за королеву Франции эту молодую женщину, одетую как служанка из приличного дома и с легкостью перескакивающую через тяжелые цепи, опираясь на руку красивого юноши в ливрее дома принца Конде или похожей на нее?
Они вышли к воде.
Набережная была пустынна.
— Значит, с другой стороны, — предположила королева.
Изидор хотел было вернуться.
Однако на нее словно нашло затмение.
— Нет, нет, это должно быть здесь! — настаивала она.
И она потащила Изидора к Королевскому мосту.
Перейдя через мост, они очутились на набережной левого берега, столь же пустынного, что и правый.
— Давайте посмотрим на этой улице, — предложила королева.
Она вынудила Изидора свернуть на Паромную улицу.
Однако, не пройдя и сотни шагов, королева вынуждена была признать, что ошиблась, и остановилась.
Она задыхалась, силы готовы были вот-вот ее оставить.
— Ваше величество! Вы продолжаете настаивать? — спросил Изидор.
— Нет, — отвечала королева, — теперь дело за вами, ведите меня куда хотите.
— Ваше величество, Небом заклинаю вас, возьмите себя в руки! — воскликнул Изидор.
— О, мужества мне не занимать, — возразила королева, — просто я устала.
Откинувшись назад, они прибавила:
— Мне кажется, ко мне никогда не вернется ровное дыхание! Боже мой! Боже мой!
Изидор знал, что воздух, которого не хватало королеве, был ей в этот час столь же необходим, как лани, преследуемой собаками.
Он остановился.
— Передохните, ваше величество, — предложил он. — У нас есть время. Я ручаюсь за своего брата; если понадобится, он будет ждать до утра.
— Вы думаете, он меня любит? — забыв об осторожности, громко вскрикнула Мария Антуанетта, прижимая к груди руку молодого человека.
— Я думаю, что его жизнь, как и моя, принадлежит вам, ваше величество. То чувство, что принято называть любовью и почтительностью, у него доходит до обожания.
— Благодарю вас, — прошептала королева, — вы мне помогли, я отдохнула! Идемте…
И она с прежней легкостью проделала весь путь еще раз в обратном направлении.
Только вместо того чтобы вернуться во дворец, Изидор вывел ее через проход на площадь Карусель.
Они прошли огромную площадь, обычно до самой ночи заставленную маленькими переносными лавчонками и фиакрами, ожидающими пассажиров.
Теперь она была почти пустынна и еле освещена.
Однако до их слуха донеслись грохот колес и стук конских копыт.
Беглецы подошли к проезду, ведущему на улицу Эшель. Было очевидно, что конский топот и стук колес приближались с другой стороны к этому же проезду.
Уже замаячил вдалеке свет: это, по-видимому, были факелы, освещавшие экипаж.
Изидор хотел отступить, но королева потянула его вперед.
Изидор бросился, чтобы защитить королеву, как раз в ту минуту, когда с другой стороны проезда появились первые лошади факельщиков.
