в наше домоуправление, чтобы помочь матери в содержании семьи. Восьмой класс закончил уже в школе вечерней молодежи.
Играли мы двор на двор или дом на дом: например, была команда кирпичного и команда блочного дома. Я жил в кирпичном. Став постарше, мы выходили играть на большие пустыри, заменявшие нам футбольное поле. Конечно, мечтали сыграть на настоящем.
А однажды произошло большое событие в нашей мальчишеской жизни. Прочитали мы объявление, что на стадионе Юных пионеров идет набор в детскую футбольную команду, и немедленно отправились туда с друзьями. После просмотра тренер сказал мне, чтобы я приходил на тренировки. Так я стал заниматься в группе тренера Н. Никитина, бывшего вратаря московского «Торпедо». Летом играл на СЮПе в футбол, а зимой продолжал играть с той же группой в хоккей с шайбой. Такой тогда был обычай.
В это время Женя Мишаков поступил учиться в ремесленное училище и стал играть за его хоккейную команду. Во время одного из матчей Мишакова приметил тренер «Трудовых резервов» Николай Федорович Кузьмин, и Женя начал выступать за юношескую сборную этого общества. Представьте: на наших глазах он получает настоящую хоккейную форму, клюшку, коньки. Мы просто умирали от зависти к Женьке и с еще большей энергией носились по самодельной своей площадке с самодельными клюшками, мечтая когда-нибудь удостоиться настоящих хоккейных доспехов.
Однажды Мишаков попросил нас сыграть за команду ремесленного училища. Его товарищей не отпустили с работы, поэтому он и обратился к нам. Мы понимали, конечно, что это нехорошо, что в спорте это называется «липой», но отказать другу не могли.
Приехали на стадион «Трудовые резервы» в Измайлово, и тут выяснилось, что Женька все перепутал, матч был назначен на другой день. А в это время здесь тренировалась мужская команда «Трудовых резервов». Кузьмин, узнав от Мишакова, кто мы такие, неожиданно предложил нам потренироваться с его подопечными. Очевидно, опытный тренер хотел узнать, чего стоят ребята из дворовой команды. Мы с радостью приняли его предложение. И хотя нам было тогда лет по 14—15 и сравниться со взрослыми мы не могли ни по силе, ни по умению, старались вовсю и даже забили несколько шайб. Видно, наша игра произвела на тренера впечатление, потому что после тренировки он вдруг предложил нам... выступать за юношескую команду клуба. А мы ему чуть не хором:
— Форму и клюшки дадите?
Он улыбнулся:
— А как же!
Надо ли говорить, как мы этому обрадовались. Пожалуй, больше, чем самой возможности играть в клубной команде. Вскоре мы и в самом деле получили и форму, и клюшки, и мастерские, как тогда говорили, коньки. Правда, ботинки к лезвиям мне достались конькобежные — низкие, с мягким носком. Когда шайба попадала по ноге, было очень больно. Но я все равно был доволен.
А вот тренироваться оказалось не очень удобно. С Хорошевки в Измайлово ездить далеко, возвращались домой поздно. Часть ребят не выдержала, отсеялась. А мы с моим другом Толей Шитиковым остались. Чтобы было сподручнее нам вместе ездить на тренировки, я с разрешения тренера перешел в старшую возрастную группу, где был Толя.
И здесь, в «Трудовых резервах», зимой мы занимались хоккеем, а летом футболом. Кстати, мне говорили, что я в футбол поначалу играл лучше, чем в хоккей. Но постепенно футбол все-таки отошел у меня на второй план, а когда мы стали играть за первую мужскую команду «Трудовых резервов», его и вовсе пришлось оставить.
В это время в мужских клубных командах против нас на первенство столицы играли многие известные мастера, только что ушедшие из большого хоккея. Когда они выходили на лед, то мы, юноши, игравшие за мужские команды, старались учиться у ветеранов, которые умели в хоккее буквально все (только скорости и силы поубавилось у них). Но, конечно, старались и тянуться за ними. Помню, в одной встрече играл против Алексея Гурышева, прославленного хоккеиста, чемпиона Олимпийских игр. Понятно, я старался изо всех сил «держать» его. После матча он подошел ко мне, оглядел критически мою довольно щуплую фигуру и вдруг сказал: «Ну и настырный же ты парень!»
Но вскоре из мужской команды нас вернули в свою — молодежную. Это сделал тренер молодежной команды мастеров «Локомотива» А. Леонов. Это был, конечно, шаг вперед, так как мы выходили на всесоюзную арену. Перешел со мной в «Локомотив» и Толя Шитиков. Мы играли с ним в одной тройке, я — центральным нападающим, он — правым, а слева играл Петя Конов. Наша команда довольно удачно выступила в молодежном первенстве страны. В финальной «пульке», где выступило шесть команд — московские «Спартак», «Крылья Советов», «Локомотив», а также горьковское «Торпедо», челябинский «Трактор» и рижское «Динамо», — мы заняли четвертое место, не проиграв ни одному из призеров, но уступив челябинцам и рижанам. Со «Спартаком», который стал чемпионом, была ничья — 4:4. А на подступах к финалу мы «выключили» из розыгрыша первенства молодежную команду ЦСКА, победив ее дважды. Этот факт взял на заметку тренер армейцев Елизаров и... пригласил нашу тройку в свой молодежный коллектив. (В это время я уже работал автослесарем в управлении механизации № 3.) Мы стали ходить на тренировки армейцев, но переход так и не состоялся. Шитиков и Конов по возрасту уже не могли в новом сезоне играть за молодежную команду. Я мог (мне было только 17 лет), но помешали обстоятельства.
В Москву приехал тренер саратовской команды «Энергия» Ю. Николаев, чтобы посмотреть молодых игроков. Ему и посоветовали в «Локомотиве» (раньше он играл за этот клуб), мол, возьми Михайлова, для мастеров он еще сыроват, пусть поиграет у вас. Николаев предложил мне поехать в Саратов, и я с радостью согласился. Лестно было мне, мальчишке, играть со взрослыми хоккеистами в чемпионате страны, пусть это и был класс «Б».
В Саратове я прожил три года. Это была прекрасная школа жизни для меня. Школа самостоятельности, возмужания. И как знать, не будь ее, может, и не получился бы из меня настоящий игрок.
Я был один «приезжий» в команде. И поначалу мне казалось одиноко в чужом городе. Жил в общежитии, скучал по дому. Но ребята приняли меня очень тепло. А тренер команды Анатолий Степанович Гаврилов относился ко мне просто по-отцовски. Постоянно интересовался, как живу, что делаю в свободное время, как питаюсь, что читаю. Часто приходил ко мне в общежитие, и вообще — не оставлял меня без внимания.
А за мной и в самом деле нужен был глаз да глаз. Помню такой случай. Шли мы
