полно их с Германией. Если же отставить в сторону этот устаревший подход, то ситуация получится другой. Есть страны вроде нас или Германии, которые верят в реальные товары и хотят что-то создавать. Когда-то такой была Англия, но сейчас она, Франция и частично Соединенные Штаты превратились в экономики нового типа, где деньги — это не средство оплаты, а просто еще один товар, который можно и нужно продавать.
— То есть в этом разрезе мы с ними, считай, экзистенциальные враги, — задумался Михаил.
Николай предпочел ничего не говорить. Еще недавно он планировал рассказать о последнем отчете Плеве: тот нашел в Ляояне зверски убитую группу иностранцев, руководил которыми один старый знакомый Вячеслава Константиновича. Знакомый по Берлину. И вот теперь Николаю нужно было решать: стоит ли раскручивать маховик скандала или же, с учетом откровений Коковцова, лучше немного подождать. Например, чтобы лично поговорить с Вильгельмом… И теперь-то тот не откажется от сделки!
— Кстати, Владимир Николаевич, — Михаил продолжил расспрашивать Коковцова. — А что вы думаете про восходящую звезду генерала Макарова? Сначала он вроде бы неплохо себя проявил, вытащил тех пленников из Кореи, но потом… Самостоятельный рейд к Квантуну, когда он мог оказать помощь Порт-Артуру, но сбежал назад, лишь вымотав своих солдат. Или та непонятная ситуация под Ляояном. Да, он отбросил японцев, но опять же изначально они прорвались именно по границе его позиций. А те странные маневры на землях Китая? Повезло, что западные державы быстро забыли про эту оплошность, не став втаптывать нас в грязь, но… Это только из-за репутации Ники на мировой арене!
— Прошу прощения, — Коковцов снова вздохнул. — Лично я слышал все эти новости немного по-другому. Рывок к Квантуну смешал сроки наступления японцев по всем направлениям и увеличил объемы внутреннего займа почти на 12 процентов. Так же не буду касаться военной составляющей под Ляояном, но после него Макаров переформировал и снарядил 2-й Сибирский почти полностью за свой счет. Плюс его заказы на Путиловском, под которые они привлекли крупный французский займ и начали расширяться. Если честно, я давно такого не видел, чтобы военное министерство еще не провело конкурс, а заводчики уже начали что-то делать. А тут шевелятся, причем не только наши — а значит, смог Макаров их чем-то зацепить, смог.
— Вот только армия — это не про зарабатывание денег, — Михаил поджал губы. — Дядя тоже жалеет этого Макарова. Ругает, но не хочет ничего предпринимать, давая ему возможность проявить себя, а тот… Опять, как под Квантуном, только гоняет солдат туда-сюда, и никакой пользы.
— Насчет пользы я бы поспорил, — Коковцов опять отвел взгляд, но все же высказался. — Если бы вся армия работала как корпус Макарова, то мы бы могли не тратить на нее деньги, а чуть ли не зарабатывать… А мы же помним слова господина Бонапарта о том, что нужно для войны.
— Опять вы про деньги, деньги и еще раз деньги, — Михаил махнул рукой, но, заметив недовольный взгляд брата, не стал продолжать.
Николай тоже молчал. В чем-то он был согласен с Михаилом — ему хотелось даже не столько победить, сколько показать всему Петербургу и миру свою решительность. Ради этого ведь изначально все и затевалось… Однако, кого бы из министров он ни приглашал к себе на беседу, все находили в деятельности Макарова что-то полезное по своему ведомству. Учитывая, что у него самого не всегда все было гладко с этими людьми, подобное единодушие выглядело подозрительно. Впрочем, желание рубить с плеча у него в итоге все же пропало.
Да, определенно надо было подождать. И точно еще раз обсудить все с Аликс, она всегда тоньше всех чувствовала, что будет лучше для него и для России.
* * *
Император Мацухито, более известный как Мейдзи Тэнно, ждал важного гостя. Вот за листами рисовой бумаги появилась тень, а после и ее хозяин сам без лишних церемоний вошел в личные покои своего повелителя. Когда-то… Мацухито помнил время, когда каждый гость, какое бы положение он ни занимал, припадал к земле перед владыкой Страны восходящего солнца. Это время прошло. С другой стороны, не стало поклонов, зато личной власти у императора Японии теперь было гораздо больше. И будет, особенно когда он победит Россию, и его страну окончательно признают одной из великих мировых держав.
— Ито, я рад, что, даже оставив свой пост, ты готов тратить время на своего императора, — Мацухито прищурился, давая Ито Хиробуми насладиться его словами.
Тот действительно заслужил признание. Первый премьер-министр Японии. Человек, который четырежды получал эту должность и лишь в 1901-м по собственному желанию ушел в отставку. Впрочем, и после этого Ито продолжал работать. Сначала пытался заключить договор с Россией, но общение с Витте так ни к чему и не привело. А потом он же, чтобы Япония не осталась одна, добыл сделку с Англией. Он был против войны, он был за союз с Россией и не стеснялся об этом говорить, но все равно сделал свое дело.
— Тэнно хэйка, — Ито склонил голову, использовав обращение к божественному императору.
Да, он никогда не стеснялся признавать чужую власть. И то, что чутье еще не покинуло старого лиса, придало Мацухито энтузиазма. Пора было переходить к тому, ради чего он позвал к себе одного из своих гэнро.
— Я хотел бы узнать твое мнение об этой войне…
— Она не нужна нам, не с Россией.
— Не о самой войне, а о том, как она складывается, — Мацухито поморщился. Он не любил обсуждать то, что уже не изменить.
— Что ж, — Ито еле заметно слонил голову. — Мы добились успеха на море, но…
— Адмирал Того уверен, что сможет разбить даже новый русский флот, — сразу оборвал своего старого советника император.
— Я буду с ним согласен, только когда падет Порт-Артур, — покачал головой Ито. — Пока там стоят корабли 1-й Тихоокеанской эскадры, русские смогут собрать силу не равную, а даже превосходящую нас. И пока у их адмиралов остается возможность укрыться в его гавани, они не будут принимать бой с ходу, так что план подловить их где-нибудь к востоку от Японии или в Цусимском проливе просто не сработает.
— Значит, Порт-Артур…
— Да, это ключ к будущей победе. И разве мы изначально не планировали взять Корею, Квантун и остановиться?
— Русские отступали. Мы могли сразиться сейчас на
