двое раненых, — я слушал гуляющие эхом разговоры.
— У нас только один. Снайперы хорошо поработали!
— Наши тоже! У нас на участке было аж три японских пулемета, так они каждый успели снять до того, как нас накрыли.
— У нас только один был, но выглядело жутко. Весь обложен мешками с песком. Сбоку, сверху… Не знаю, как бы мы до него добирались, если бы не снайперы.
— Да! Этим что такое укрытие, что враг бы во весь рост стоял — есть куда попасть, точно попадут.
— Все-таки хорошо генерал придумал, что на несколько пятерок всегда есть пара прикрытия. Если бы не они, даже не знаю, что бы мы делали.
— Гранаты бы бросали, как в отряде капитана Сомова. Вы не слышали? У них сразу две группы снайперов посекло из пушек — враг будто знал, куда бить!
— Слышал. Говорят, там только поляк Мишек выжил, но один на почти десять пятерок — что он мог сделать. Тогда чуть все наступление не встало, но капитан Сомов как на тренировке: дополз по уши в грязи почти до пулеметной позиции, закинул им гранату прямо под щиток… А потом как прыгнул следом, пока все оглушенные стояли, чуть не один там японцев покрошил!
— Ну, не один. Там же все отделение за ним ползло. Но капитан точно герой, а вот не знаю, смог бы я так.
— Я бы точно смог!
— Да ты столько жрешь, что с твоим пузом только и ползать!
Несколько мгновений тишины, а потом она резко сменилась дружным хохотом. Все были свои, никто не обижался… Обижаются ведь только на правду. А тут каждый знал — и я тоже — будет нужно, и этот неизвестный солдат точно не струсит, точно доползет и так же точно бросит гранату.
— Вячеслав Григорьевич, простите… — на подходе к штабу 2-й дивизии меня встретил поручик Славский.
— Вячеслав Григорьевич, бес попутал… — рядом с ним с тем же самым шальным взглядом замер и Корнилов.
Два очень храбрых, но совершенно безответственных человека, которые бросили свои места. Ради дела, но бросили! Корнилов вместо рядовых разведчиков лично повел минные команды ставить заряды на месте будущего прорыва японцев — и хорошо провел. Никто не погиб, а те постановки в том числе не дали Иноуэ зажать части Шереметева со всех сторон. А Славский? Этот после взятия первой линии укреплений вместо того, чтобы дождаться прихода подкреплений, с ходу бросил свои грузовики на следующую. Фактически затащил целый взвод в центр вражеского строя: лишился последних машин, половина солдат отправилась в госпиталь к княжне, но… Именно этот быстрый прорыв почти на четыре километра вперед позволил нам задать темп всего наступления.
Очень безответственно и очень полезно.
— Знаете, я ведь шел к вам ругаться, — я снова смотрел на своих офицеров, и все заготовленные заранее слова таяли словно дым. — Хотел на пальцах объяснять, что ваше поведение не достойно офицера, что оно может завести ваших подчиненных в ловушку, но…
— Что? — Корнилов как разведчик до последнего ждал подвоха.
— Теперь я думаю, что был не прав. Вы молодцы, как солдаты молодцы. И я даже напишу вам представления на награды за этот бой.
— Как солдаты? — Славский нахмурился.
— Как солдаты, — кивнул я. — И это неплохо. Вы на самом деле герои — ваши решения, ваши поступки очень помогли армии, и я был бы плохим офицером, если бы сделал вид, что не вижу этого. Более того, я был бы ужасным офицером, если бы помешал вам так же помогать армии и в будущем. И я не буду вам мешать.
— Как солдатам? — переспросил уже Корнилов.
— Как солдатам, — снова кивнул я.
— Но мы — офицеры!
— Офицеры командуют, они несут ответственность за всех, кто идет вместе с ними в бой.
— Но мы никого не подвели.
— Случайно. Или хотите сказать, что заранее подумали об этом? Учли, что будет с доверенными вам подразделениями? Учли, как без вас все остальные будут выполнять задачи, стоящие перед всей армией? Иногда пойти вперед — это самое простое.
— Вы же сказали, что не будете нас ругать, — немного по-детски надулся Славский.
— А вы не видите разницу?
— Вы не верите в нас как в офицеров!
— А вы вели себя как офицеры? Будет повод — поверю, а пока… Как генерал я буду вынужден рассчитывать на вас как на героев, но не как на командиров.
— Но… — Корнилов тоже начал было спорить, но оборвал себя на полуслове.
— Помните, вы — герои, герои тоже нужны армии, — я по очереди пожал руки обоим молодым офицерам. — Но я буду рад, если однажды вы сможете вырасти и стать кем-то большим. А то так уж вышло, что героев у нас в армии хватает, а вот хороших командиров — вечный некомплект.
Я не ждал ответа прямо сейчас, его и не последовало. Корнилов со Славским только переглянулись, а потом дружно попрощались и растворились в темноте. Причем так решительно, что становилось очевидно: ни о каком сне ни один из них даже и не думал. Я несколько секунд стоял на месте, глядя им вслед, а потом решительно пошел вперед. Отдельные разговоры — это, конечно, важно, и пусть детали плана на завтра уже сложились и так, но… Все равно оставалось одно важное дело.
Я зашел в штабную палатку, тут же приметил все еще стоящего над картами Мелехова, подошел и без лишних слов крепко его обнял.
— Вячеслав Григорьевич!
— Спасибо, что смогли, — я отпустил Павла Анастасовича, напоследок хлопнув его по плечу. — А теперь… Обсудим, что нас ждет завтра.
* * *
До утра получилось поспать всего четыре часа: меньше, чем хотелось моему организму, и в то же время гораздо больше, чем могли позволить себе мои внутренние перфекционист и параноик.
— Доклад, — сполоснувшись из подвешенного на столб ведра, я тут же ворвался в штабную палатку.
— Отбили четыре японские вылазки, — Лосьев словно именно в этот момент ждал моего появления, тут же подхватил со стола бумагу и принялся зачитывать. — На участках 22-й, 33-й, 5-й и 17-й рот.
— Это все 1-я штурмовая?
— Так точно. Один раз они чуть не подловили нас во время ротации, но солдаты Степана Сергеевича тут
