смотрела. – По ее словам, она узнала, что мы какое-то время провели наедине в комнате на вечеринке «Веллингтон-Преп»… и… – Хейли сглотнула, скрестив руки поверх розового бюстгальтера.
– И что?
– Она сказала, что все придумала про то, что Коул будто бы посягнул на ее подругу, чтобы ты избил его.
Я рассмеялся.
– Врешь.
Она покачала головой. Темные волосы на мгновение закрыли лицо, а потом она снова взглянула на меня.
– Она сказала, что Коул ее отверг, и она хотела ему отомстить. Она знала, как ты отреагируешь, если сказать, что он… непристойно повел себя с одной из ее подруг.
Я помедлил, обдумал ее слова, и тут кровь во мне закипела еще сильнее, чем в тот момент, когда я увидел Хейли полуголой.
Сам не сообразив, что творю, я стянул футболку и швырнул ей. Она неуверенно взяла ее дрожащими руками.
– Надевай.
Она даже не колебалась. Натянула ее на хрупкую фигурку, отбросила волосы на одно плечо. Я схватил ее за подбородок и посмотрел прямо в глаза.
– Это ничего не значит.
Она вырвалась из моей хватки и практически зарычала на меня.
Я оставил ее в одиночестве на лестнице, а сам попытался успокоиться перед возвращением на тренировку.
Я по-прежнему отчаянно ненавидел Хейли Смит, теперь, наверное, еще сильнее, ведь я знал, как она выглядит под школьной формой. И позвольте вам сказать, выглядела она намного лучше, чем я представлял себе в двенадцать лет, перед тем как она уехала из города.
* * *
Не успел я глазом моргнуть, как наступил следующий учебный день. Накануне после тренировки я пошел сразу домой и заперся в спальне, хотя Олли еще долго возмущался и спрашивал, что же случилось с Хейли. Он даже пытался вывести меня из себя. Спросил: «А она правда выглядела, как Кайл описал?» Я смерил его убийственным взглядом и захлопнул перед ним дверь.
Мне надо было привести мысли в порядок. Некоторое время я ходил по комнате, подкидывая дурацкий баскетбольный мяч, который мне подарили на десятилетие. Моя комната мало изменилась с тех пор: голубое покрывало, темно-синие стены, жалкое баскетбольное кольцо на обратной стороне кладовки. После маминой смерти в нашем доме ничего не менялось. Даже ее туалетный столик с дорогими ювелирными украшениями стоял на прежнем месте. Папа редко бывал дома, так что ему не было дела до застывшего во времени интерьера. А может, как раз поэтому он так редко приезжал. Слишком многое напоминало о прошлом. Я его понимал. Я даже не мог найти в себе силы зайти к ним в комнату.
Казалось неправильным что-то менять в доме, а учитывая его гигантские габариты, мне было проще спрятаться в спальне.
Я попытался отогнать мысли о Хейли и сосредоточиться на Мадлен. Что же делать, что же делать. Меня совершенно не волновало, что она трахалась с кем-то еще – или, по крайней мере, пыталась. Наши отношения не были эксклюзивными, собственно, они даже настоящими не были, а сам я давно, очень давно ее не трахал. Она мне тоже давненько не сосала. Но лгать мне и говорить, будто он поимел ее подругу, устроить все так, чтобы я избил его в мясо, а она могла отомстить? Тут совсем другое дело. Мадлен, черт возьми, перешла черту.
Заслуживал ли Коул, чтобы его хорошенько вздули? Скорее всего. В конце концов, я своими глазами видел, как он лапал Хейли. И кто знает, может, он успел поиметь пару девчонок без их согласия, но меня просто с ума сводило, что я врезал ему по морде за то, что он не захотел киску Мадлен. Перед глазами все застилало алое марево. Во всей этой ситуации я проявил себя полным идиотом, гребаным тупицей, и от этого было не по себе.
Не по себе было и от того, что я мгновенно поверил Хейли на слово. Я знал, что она не станет мне лгать, но у меня даже не было порыва проверить ее рассказ, а значит, отчасти я до сих пор ей доверял, и это шло вразрез со всеми моими убеждениями.
Мне надо было, чтобы она исчезла из школы, и вот мне выпал шанс, а я от него отказался.
Сегодня утром я посмотрел на нее на уроке, ожидая, когда же во мне поднимется привычная злость. Надо было подогревать негодование, чтобы спокойно жить дальше и знать, что наш разговор (слишком личный, слишком близко друг к другу) ничего не значил. Помни, именно она положила начало всему, Кристиан. Это она все начала.
Воспоминания о прошлом туманили голову, будто умоляли не забывать, кем была Хейли прежде.
Она заправила прядь волос за ухо, и мне открылся прекрасный вид на ее от природы румяные щеки, на чистую кожу. Потом она поправила крошечный бантик на шее, погладила ткань пальцами. Она завораживала меня, и я ненавидел ее за это. Что же меня привлекало? Аура таинственности? Ее резкость вкупе с молчаливой красотой? Или то, что она казалась идеальной снаружи, но я знал, что внутри есть свои изъяны?
На нее пялился не только я. Вурхис скользил взглядом то вверх, то вниз по ее телу и постоянно облизывался. Клейтон и Зак склонились друг к другу и шепотом обсуждали ее. Во мне поднялось раздражение, и я резко спихнул учебник со стола на пол. Грохот раздался на весь класс. Несколько человек посмотрели на меня, и я смерил каждого мрачным взглядом. Вурхис закатил глаза, а Зак и Клейтон даже не заметили моей негласной угрозы. Хватит смотреть на нее, черт возьми, хватит похотливо пускать на нее слюни, черт возьми! Вот что я пытался вложить в свой взгляд. Когда же я снова посмотрел на Хейли, она таращилась на мой учебник, лежащий на полу. Румянец на щеках сменился белизной под стать ее рубашке. Она судорожно выдохнула.
Нахмурившись, я подобрал книгу. Олли открыто усмехался и кидал на меня подозрительные взгляды. Я благополучно проигнорировал его и выпрямился на своем месте.
И вдруг еще до начала урока мисс Бойд попросила меня, Олли и Хейли подойти к ней в кабинет. Хейли резко повернулась в мою сторону, и я готов был поклясться, что голубые глаза полыхнули красным. Я знал, о чем она подумала. Что я пошел на попятный, что я рассказал директору Уолтону о вчерашнем происшествии с полуголой девицей в коридоре. Судя по ее взгляду, именно так она и решила.
Едва мы втроем вышли из класса под аккомпанемент шепотков, Хейли развернулась и ткнула меня пальцем в грудь:
