на голове почти всегда царил бардак, на лице вечно была грязь. Зубы у него были кривоваты – теперь он явно их исправил. Тем не менее он был симпатичным, этого никто не стал бы отрицать. Они с Кристианом были не слишком похожи, но оба казались высеченными из одного и того же идеального камня.
Сердце у меня сжалось.
– Соболезную насчет вашей мамы, Олли.
Он слегка сжал мою ногу.
– А я насчет твоего папы.
– Олли, – позвала я, набравшись храбрости. С ним я была куда смелее, чем с Кристианом.
Он покосился на мисс Бойд и, удостоверившись, что она на нас не смотрит, повернулся ко мне.
– Как я связана со смертью вашей матери? Что я сделала?
– Что?
– Кристиан сказал, что это я все начала. Как?
Олли нахмурился.
– Он так сказал?
Я кивнула, но пояснить не успела. Дверь в кабинет директора Уолтона распахнулась, и оттуда вышел Кристиан. Выглядел он сексуальным и самодовольным ублюдком (каким и являлся). Он тут же заметил руку Олли у меня на колене, и я готова была поклясться, что ноздри у него затрепетали от гнева, но не посмела посмотреть ему в глаза. Во-первых, мне было стыдно, что я проявила перед ним слабость, но еще постыднее было то, что я смогла сосредоточиться и успокоиться, только услышав его голос. До чего же я жалкая.
За спиной Кристиана возник директор.
– Мисс Смит, я бы хотел переговорить с вами. Олли, ты свободен, можешь идти на урок вместе с Кристианом, но в будущем, пожалуйста, не бей своих товарищей по команде, пытаясь удержать их в раздевалке, даже если пытаешься защитить чью-то честь.
Чью-то – в смысле, мою.
Я поспешно встала, и рука Олли соскользнула с моей ноги. Я прошла мимо Кристиана, не удостоив его взглядом.
Вариантов было всего два. Либо Кристиан вошел к директору в кабинет и солгал ему (и тогда меня вышвырнут из «Инглиш-Преп»), либо сказал правду, и тогда Мадлен превратит мою жизнь в ад.
Я даже не знала, что хуже.
– Мисс Смит, садитесь, пожалуйста.
Я опустилась в кожаное кресло и почувствовала, как душа ушла в пятки. Директор Уолтон легкой походкой подошел к своему месту, сел, расправил галстук.
– Мне сообщили о вчерашнем происшествии.
Вот, значит, как. Меня выгонят из «Инглиш-Преп».
– Я бы хотел, чтобы вы в полной мере осознали всю серьезность ситуации, – продолжил он, и я начала кивать. – Травля – это плохо. Чуть позже я поговорю с Мадлен насчет кражи вашей формы, и, если подобное случится снова, пожалуйста, незамедлительно сообщите мне. Или Кристиану.
Или Кристиану? Я определенно не пойду ни к одному из них, особенно к Кристиану.
– Понимаю, – произнесла я. От сердца немного отлегло. – Правильно ли я поняла, что меня не выгонят из «Инглиш-Преп»?
Директор Уолтон искренне мне улыбнулся и покачал головой.
– Нет. Кроме того, я очень доволен тем, что говорят о вас учителя, мисс Смит. Вы провели здесь всего две недели, а они уже называют вас одной из самых блестящих учениц, каких им только доводилось встречать.
Меня охватила гордость – приятное чувство. Она приглушила и панику, и тревогу, которые терзали меня всего несколько секунд назад. Сегодня мне довелось испытать целый водоворот эмоций, а ведь еще только девять утра.
– Теперь можете идти на урок. Зайдите к мисс Бойд, она напишет записку для учителя, чтобы вас не ругали за опоздание.
Я робко улыбнулась ему и встала, расправив юбку.
– О, и еще, Хейли.
– Да?
– Мадлен и ее родители оплатят вам новую школьную форму, если она не сможет найти ту, которую украла вчера. Кроме того… – на мгновение он заглянул в мое личное дело. – Мне придется сообщить о случившемся вашему соцработнику. Просто хотел вас предупредить.
Я стиснула зубы и кивнула.
Просто отлично.
* * *
Пайпер съехала на обочину и припарковалась. Мы всю дорогу до моего дома обсуждали Кристиана и мой срыв.
– Хей, не хочу говорить, но придется.
Я расстегнула ремень безопасности и с подозрением уставилась на нее.
– Что такое?
Розовые губы дрогнули в улыбке.
– Думаю, Кристиан хочет ненавидеть тебя… но не может.
Я фыркнула.
– Он точно меня ненавидит, Пайпер. Поверь мне.
Холодный, унизительный взгляд, которого я удостоилась в первый же день, – явное тому подтверждение. Да, он помог мне справиться с панической атакой, да, он вполне мог устроить все так, что меня выгнали бы из «Инглиш-Преп», если бы и правда захотел, но он все равно меня ненавидел. Более того, он практически заявил об этом.
– А это кто?
Я проследила за взглядом Пайпер и сползла пониже на сиденье.
– Фу. Это Энн. Мой соцработник.
Пайпер понимающе кивнула.
– Кажется милой.
Энн и правда была довольно приятной – для соцработника. Честно говоря, она была самой милой из всех, с кем мне довелось работать. После происшествия с Гейбом моего предыдущего соцработника, Дэниела, заменили на Энн. Решили, что на женщину я отреагирую лучше, чем на мужчину, и были правы.
И все же я до сих пор не готова была с ней сблизиться. Она, конечно, и не пыталась притвориться феей-крестной, ничего такого. Она отвечала за меня, потому что так ей велело государство. Доверять соцработнику, посвящать его в свою жизнь было опасно. Жаловаться ни на что было нельзя, потому что тебе никто не поверит, а в большинстве случаев потом становилось только хуже.
Надо было просто страдать дальше – в одиночестве, до самого совершеннолетия.
– Я пойду и попробую минимизировать ущерб. Она наверняка уже рассказывает двум моим мудакам о том, как Мадлен забрала у меня одежду, и вообще о «травле».
Мадлен за весь оставшийся день не удостоила меня и взглядом, но я знала, что ей хотелось. Я чувствовала ее злость через всю столовую, а уж тем более на совместных занятиях. На физкультуре играли в вышибалы, и в меня здорово швырнули мячом – я уверена, что это была она.
Пайпер ободряюще улыбнулась мне.
– Ну ладно, напиши мне потом, если заскучаешь, когда расправишься с домашкой и со всем остальным. Или, может, заведи себе аккаунт в соцсетях как нормальный подросток. Тогда мы сможем переписываться там.
Я натужно рассмеялась и выбралась из машины. Людям вроде меня небезопасно было пользоваться соцсетями, но ей я об этом говорить не собиралась. Вместо этого я на секунду обернулась и добавила:
– Я постираю твою форму и верну, как только Мадлен заменит мою.
Пайпер покачала головой, взметнулись рыжие пряди.
– Не переживай насчет этого. У меня этих форм, наверное, штук пятьсот. Оставь себе,
