половине усов, потом по левой и качал головой.
– Как нехорошо, юная леди.
Ну и пожалуйста. Только пусть потом не удивляется, что Исмаила я люблю гораздо больше.
Лифт ехал медленно, словно полз, как назло останавливаясь чуть ли не на каждом этаже. Быстрей, быстрей, ну сколько можно… Только бы сегодня дежурил Исмаил, только бы Исмаил, только бы он…
– Ура! – закричала я, когда двери лифта наконец разъехались, и за стойкой я увидела Исмаила, как всегда в распахнутом пиджаке и без фуражки.
Как же нам повезло! Потому что Строгий бы точно не ввязался в эту авантюру и не оставил бы свой пост, чтобы искать Джорджа Вашингтона – пусть даже это был бы настоящий Джордж, первый президент Соединенных Штатов Америки.
– Пойдем, пойдем, Исмаил! – закричала я. – Ты должен нам помочь!
– Куда? Зачем? Я не могу уйти, – неуверенно сказал Исмаил, оглядываясь по сторонам.
– Всего на минуту, всего на секунду, – затараторила я и уже отработанным движением напрыгнула ему на руку.
И вот мы с Хот-догом и Исмаилом уже стояли перед дверью миссис Хокинс. Ради такого важного дела Исмаил даже надел фуражку.
Он занес указательный палец над звонком, но потом передумал и постучал кулаком в дверь. Миссис Хокинс боялся весь дом, даже консьержи.
Мы с Хот-догом спрятались у Исмаила за спиной.
– Кто там? – из-за двери послышался недовольный голос миссис Хокинс.
– Это Исмаил, консьерж. Откройте, пожалуйста, я хочу у вас что-то спросить.
Миссис Хокинс сняла с крючка дверную цепочку, слегка приоткрыла дверь и просунула голову в узкий проем. Она была уже не в халате, а в свитере, видимо, куда-то собиралась. Все это было очень подозрительно.
– Добрый день, миссис Хокинс, – кашлянул Исмаил. – Вы, случайно, не видели черепаху? Дети не могут ее найти, она, наверное, выползла в коридор.
Миссис Хокинс юркнула обратно в свою квартиру, повозилась там несколько секунд, а потом снова высунулась к нам, теперь уже в других очках. Она сердито уставилась на Исмаила, оглядела его с ног до головы и заметила наши с Хот-догом головы, которые торчали у него из-за спины.
– Никакой черепахи я не видела, – отрезала миссис Хокинс и уже собралась закрыть дверь, но потом добавила в маленькую щелочку: – Эти дети ведут себя ужасно. Вы должны вызвать полицию!
И хлопнула дверью.
– Liar, liar, pants on fire! – зашептал Хот-дог. – Врунишка в огне штанишки!
– Да, Джордж точно у нее, – согласилась я.
– Yolki palki! – Хот-дог натянул себе на руки рукава.
– Она не отдаст его нам.
– Footy-nooty!
– Что же делать?
– Yoshkin kot!
Я стала дергать Исмаила за руку.
– Ты должен нам помочь.
– Так, дорогие мои, – нахмурился Исмаил. – Почему вы вообще уверены, что черепаха у миссис Хокинс? Как вообще черепаха могла убежать? Это же не лошадь и не заяц.
– Я сейчас расскажу, – сказала я.
Я мысленно перебирала все известные мне английские слова, чтобы объяснить, что произошло. Но получалось нечто очень похожее на речь миссис Хокинс в том виде, как услышала ее я: Хот-дог, диван, прыгали, играли, миссис Хокинс, мама, экзамен, Джордж…
– Нет, Хот-дог, лучше ты расскажи.
– Окей, – кивнул Хот-дог.
Но у него получилось немногим лучше.
– Мы хотели познакомить Джорджа с бегемотиками.
– С кем?!
– А потом пришла миссис Хокинс и чуть не вызвала полицию.
– Что?!
– А потом Джордж исчез.
В этот момент дверь нашей квартиры распахнулась и со всей силой шарахнулась о стену. На пороге стояла мама. В вытянутой руке она брезгливо держала Джорджа.
– Джордж! – хором воскликнули мы с Хот-догом.
– Аня, где ты была? И что ты тут делаешь? – выпалила мама.
Ее волосы были еще более кудрявые и взъерошенные, чем обычно, что, как мы знаем, являлось признаком надвигающегося скандала, а глаза блестели, как у Бабушки во время петушиных боев.
– Ты же дала мне обещание и нарушила его! – Мама показала на Джорджа, который судорожно шевелил в воздухе лапами, пытаясь убежать от ее гнева. – А теперь твоя черепаха напи́сала на мой реферат!
Через час, когда у Исмаила закончилось дежурство и его сменил Строгий, мы все сидели за столом у нас в гостиной: мама, вернувшийся из библиотеки папа, Исмаил, Хот-дог и я. Исмаил был уже не в рабочей форме, а в джинсах и свитере – и от этого он казался еще более добрым и уютным. Мы пили чай и говорили на смеси русского и английского – с албанским акцентом.
Рядом по террариуму ползал Джордж – молча.
– Ну вы даете, – вздыхала мама, разрезая яблочный пирог, который она испекла в честь удачного разрешения всей этой истории. – Убежать одним из квартиры! Стучаться к незнакомым людям! Это же так опасно, мало ли кто там живет!
– Мамочка, прости, мы все обыскали, но его нигде не было, – оправдывалась я. – Тогда мы решили, что он убежал в коридор, пока на нас ругалась миссис Хокинс, и подумали, что быстро разыщем его и вернемся. Мы не хотели тебя беспокоить, ты же сама сказала, что у тебя реферат…
– А где же все-таки был Джордж? – поинтересовался Хот-дог, поедая уже вторую порцию маминого пирога. От чая, правда, он отказался, предпочел просто воду – в Америке не так любят чай, как в России.
– Судя по всему, он закопался в куче грязного белья, которое Анин папа обещал постирать еще два дня назад, – ответила мама и грозно посмотрела на папу.
– Ну дело в том, что у нас закончился стиральный порошок… – пробормотал папа.
Я покачала головой. Нет, пап, это был неверный ход. Лучше было просто промолчать. А теперь мама распалится еще больше.
– Скажите, Исмаил, вы тоже так поступаете? – Мама подлила Исмаилу чаю. – Обещаете своей жене что-то убрать, а потом просто оставляете кучу одежды на полу в прихожей на несколько дней? Потому что, видите ли, у вас закончился стиральный порошок?
Исмаил покосился на папу и улыбнулся.
– Сам я так не считаю, – ответил он. – Но я думаю, что, если вы спросите об этом мою жену, она ответит «да».
Я попыталась исправить ситуацию.
– Но ничего плохого же не случилось, мам. И Исмаил был с нами.
Мама вдруг размякла, нежно взяла папу за руку и положила голову ему на плечо.
– Исмаил, большое вам спасибо. Мы с Сашей вам так благодарны!
Ура! Похоже, туча проплыла мимо.
– Да что вы, я всегда рад помочь этой прекрасной юной леди и ее другу. – Исмаил погладил меня по голове. – Только мне нужно вам кое-что сказать.
Исмаил отправил в рот остаток пирога со своего блюдца, запил его большим глотком чая и
