кастрюлей и по рассеянности оставил открытой, – предположил Ферапонт. – Не только же у вас одного есть ключ, правда?
– Думаю, да. Но будьте осторожны в разговорах с Бубело. Вдруг он и есть убийца?
– Нет надобности поучать меня, господин русский Пинкертон! – съязвил монах и застучал сапогами по металлическим порожкам лестницы.
Клим тяжело вздохнул и, заперев дверь, вернулся на палубу, где чуть было не столкнулся со старушкой в капоре, позировавшей внучатой племяннице, вооружённой фотографической камерой в виде деревянного ящика, обитого кожей с отверстием посередине.
– А… это вы? Вы нам всю малину… испортили, – проворчала княгиня.
– Прошу прощения, – смутился Ардашев. – Торопился.
– Ничего страшного, бабушка. Я только протянула плёнку на один кадр и подняла затвор, а на кнопку ещё не нажимала.
– И слава Богу!
– А у вас, я вижу, американская новинка – «Кодак», – заметил Клим.
– Подарила Дашеньке на день рождения, – гордо выговорила старуха.
– Одно неудобство, – улыбнулась красавица, придерживая шляпку, которую ветер норовил унести в море, – всего сто кадров. И как они заканчиваются, приходится отправлять аппарат в представительство «Кодак» по почте. Там напечатают фотографии и вернут фотоаппарат с уже заряженной плёнкой. Когда мы жили в Париже – это было проще. Там было отделение «Кодак». А в России его нет. Из Петербурга камеру можно послать только в Лондон, Париж или Берлин. Ждать приходится почти месяц. Остаётся надеяться, что и у нас скоро появится эта американская компания.
– Ну что ты плачешь, как княжна Ярославна? У тебя, милочка, целая сотня кадров. А мы ещё не сделали ни одного снимка, – она повернулась к Ардашеву и добавила: – Раз уж вы нам попались, сударь, то так просто мы вас не отпустим. Сделайте одолжение, запечатлейте нас на память. Насколько я поняла, это совсем несложно.
– С большим удовольствием!
– Вам надобно будет навести на нас объектив и нажать вот на эту кнопку, – пояснила госпожа Бестужева и передала фотоаппарат Климу.
Дамы расположились у самых лееров, спиной к морю. И Клим, выполнив в точности наставление черноокой красавицы, щёлкнул затвором.
– Спасибо вам! – расцвела улыбкой спутница.
– Всегда к вашим услугам.
– Так уж и всегда? – хитро прищурилась старая вдова.
– Именно.
– А вы турецким языком владеете, господин переводчик?
– Конечно.
– А не составите ли нам компанию завтра? Нам бы личный драгоман не помешал…
– Бабушка, право же, неловко, – смутилась Дарья Андреевна.
– Что же тут неловкого? – нахмурилась княгиня. – Обычное дело.
– Почту за честь, ваше сиятельство, – склонив голову в вежливом поклоне, сказал Ардашев.
– Вот и славно, сударь. Но так просто вам ретироваться не удастся. Окажите ещё одну любезность. Велите стюарду принести три бокала «Аи» и бутерброды с икрой. И пусть запишут расходы на счёт нашей десятой каюты. И два пледа прихватите. Мы подождём вас вон в тех креслах у столика. Третий бокал – ваш.
Клим улыбнулся и исчез, но отсутствовал недолго. Он нёс два пледа, а следом шествовал корабельный лакей с подносом, на котором стояли бутылка «Аи», тарелка с бутербродами и сыром. Разместив на столике закуски, стюард наполнил бокалы. Солнце играло в шампанском так озорно и весело, что хрусталь искрился и сиял бриллиантовыми бликами.
– Позвольте угостить вас этим прекрасным напитком.
– О! Вы решили растратиться? – пряча улыбку в уголках рта, выговорила княгиня.
– Сущие пустяки, – смутился Ардашев.
– Дашенька, держись от этого молодого человека подальше. Он чертовски опасен. Даже я, старая калоша, готова в него влюбиться, – хитро сощурив глаза, промолвила вдова. – Однако теперь я совершенно спокойна и уверена в нашей с вами безопасности. Нам не стоит бояться этих азиатов. Нас не украдут башибузуки и не продадут в гарем, если рядом будет господин… простите, запамятовала, как вас величать.
– Ардашев Клим Пантелеевич.
– Да-да. Теперь уж точно запомню. А вы откуда родом?
– Из Ставрополя.
– А! Слыхала, это уездный городишко на Волге?
– Нет, Ставрополь – столица губернии, врата Кавказа.
– Мы с Дарьюшкой никогда не были в ваших краях.
– Как говорится, милости просим!
– Приглашаете нас в гости?
– А почему нет? Улицы у нас широкие, зелени много, в каждом доме – фруктовый сад. А Николаевский проспект с бульваром? Почти на две версты протянулся… В окрестностях города пруды и озёра. Приезжайте, не пожалеете.
– Вы очень приятный молодой человек, – расцвела улыбкой княгиня. – Знаете, я попрошу консула позволить вам сопровождать нас во время поездки по Египту. Вы в каком чине служите?
– Получил право претендовать на губернского секретаря.
– Так вы его сразу и получите, без всякого испытательного срока, – сделав глоток вина, выговорила бабка. – Я всё устрою. Уж поверьте старой интриганке. Стоит мне заикнуться, и Скипетров не откажет. Действительного статского он получил благодаря моей протекции. Так что никуда Александр Иванович не денется.
– Не стоит тратить на это время, ваше сиятельство.
– А это уж не вашего разумения дело! И перестаньте величать меня «сиятельством». Зовите просто – Мария Павловна.
– Как скажете, уважаемая Мария Павловна, – улыбнулся Клим.
– А море-то, море-то какое безбрежное, – вздохнула полной грудью княгиня. – И волны, и чайки… Я умру, а вы проживёте долго-долго, но когда-то и вас не станет. И дети ваши уйдут в мир иной, и внуки… А Чёрное море останется всё таким же, каким оно было веками до нас и тысячелетиями после… Вы, дети, посидите, выпейте вина, а я пойду прилягу. Что-то устала я сегодня, – выговорила Соколова-Мещерская и, по-птичьи задрав голову, допила шампанское маленькими глотками.
– Бабушка, вас проводить? – привстав, спросила Дарья Андреевна.
– Я же сказала, сама доберусь. Отстань.
Княгиня удалилась.
Клим помолчал немного, а потом выговорил:
– Знаете, Дарья Андреевна, сегодня я счастлив.
– Да? И отчего же?
– Я любуюсь морем, пью прекрасное вино и нахожусь в обществе красавицы.
– Разве для счастья так мало надо?
– Счастье не бывает долгим, потому что на смену радостным дням всегда приходят грустные. Счастье – это короткие минуты, когда тебе действительно хорошо. Художник, закончивший картину, – счастлив. Писатель, получивший в руки свой только что вышедший роман, – счастлив. И даже странник, испивший холодной родниковой воды и нашедший придорожную тень, тоже счастлив. Счастье – это цепочка небольших радостных событий в жизни человека. У кого-то их больше, у кого-то меньше. А иные, пройдя весь свой путь, так и не заметили, что были счастливы, потому что ждали чего-то особенного: быстрой карьеры, найденного клада или богатой жены. Арабская пословица гласит: «Нить счастья длиннее, чем локоть торговца сукном», то есть оно не зависит от материального достатка. Вот и я, находясь в вашем обществе, чувствую себя свободным и счастливым.
– Я польщена вашими словами, но всё же как-то стремительно развивается наше знакомство. Вы не находите?
– Простите,
