сочинении песен не пользовались, а у Лехи магнитофона, по-моему, тогда вообще не было. Я, кстати, тогда имел кассетный магнитофон «Электроника», и можно было намычать туда придуманное, но мы этого не делали, так как обычно под рукой его не оказывалось в нужный момент, да и мы все-таки в первую очередь надеялись на свою память. Потом Леша приносил придуманные композиции на репетицию, мы это раскладывали на инструменты и доделывали форму песни и прочее. Когда репетиции по какой-то причине не было, я ездил к нему домой, и он мне там показывал сочиненные куски. После мы с ним тоже прикидывали, как разложить песни на голоса, обдумывали аранжировки и по-прежнему внушали друг другу: «Главное, не забудь, что мы придумали!». Но память тогда была не в пример лучше сегодняшней, и мы все прекрасно запоминали.
Почему-то нам в голову не приходило сделать профессиональную запись собственных композиций. Наверное, мы считали, что аппаратура недостаточно хорошая для этого… Нас иногда записывали на концертах наши друзья, но это, конечно, было качество, далекое от профессионального,– запись сквозь крики публики и иные шумы. А записать себя на профессиональный магнитофон мы не додумались. Во-первых, у нас долгое время не было пульта, да и качественной техники для записи в принципе. Вся наша аппаратура на тот момент была пригодна в основном именно для исполнения музыки на танцах и состояла из вокальной системы, колонок у гитариста, клавишника и басиста и барабанов, которые подзвучивались максимум двумя микрофонами (микрофон у бочки и сверху над тарелками). Помню, мы сделали как-то попытку сделать запись на стереомагнитофон, поставив два микрофона, причем магнитофон был не наш, его принесли Лешины друзья-фотографы. Мы тогда записали несколько песен, но куда потом делась эта запись, я не знаю, да и те, что были сделаны во время наших выступлений, к сожалению, канули в Лету. Так мы и не научились ничего хранить нормально – ни записи, ни фотографии (их тоже осталось немного, и все они не лучшего качества).
В общем, после нескольких концертов мы решили делать новую программу. Нет бы сначала записать старую! Однако мы об этом не подумали и стали писать новые песни – уже концептуальные, не а-ля «О, моя телега» или подобные, легкие и рок-н-рольные, – нет, все песни теперь были более тяжелые и серьезные, получился такой арт-рок – мы сочинили многочастные композиции, в основном хард-роковые, с вкраплениями нехарактерных для него мелодических вставок, вокальных или инструментальных. Песни носили громкие названия: «Рыцари судьбы», «Великан», «Прости нас» и подобные, а тексты в них были с претензией на интеллектуальность, рассчитанные на серьезного слушателя. Вот, например, фрагмент из «Рыцарей судьбы»:
«Под звон и лязг железных лат,
Разрушив тишину Земли,
Шел молча рыцарей отряд,
Оставив дом и жен вдали.
И шли они, чтоб убивать
Не ради славы и борьбы,
Угрюмых лиц нельзя узнать,
На них лежит печать Судьбы…»
Или:
«Прости нас
За то, что душа надежд еще полна!
Пойми нас —
Не наша вина, что жизнь у нас одна…»
Тогда же мы начали ходить на выступления группы «Високосное лето», которая наряду с «Машиной времени» была очень популярна на сейшенах в Москве. В «Високосном лете» на клавишах играл Крис Кельми, на гитаре – Александр Ситковецкий, на бас-гитаре – Александр Кутиков и на барабанах – Валерий Ефремов, пели там все, кроме барабанщика. Мы для себя открыли эту группу, чрезвычайно впечатлились ею и с того момента старались двигаться в этом же направлении. Концерты у них были очень зрелищные, свет – не три фонаря, на сцене стояло достаточно много светового оборудования, которое они привозили с собой. Звуковая аппаратура у них была значительно мощнее нашей и более качественная: Ситковецкий имел настоящий Stratocaster, гитарный усилитель Orange; Крис играл на клавишах Farfisa[40] – конечно, они проигрывали по звучанию Hammond, но уже не шли ни в какое сравнение с той же органолой «Юность» или чем-то подобным.
В общем, для нас это были новые кумиры – и в звучании, и в репертуаре, и мы отныне старались ориентироваться на них в своей деятельности.
Отыграв два наших первых концерта на Автодормехбазе № 7, мы почувствовали вкус именно к концертам, а не к танцам, где половина людей танцует, половина то ли слушает, то ли скучает… А на концерт люди приходят слушать тебя, а не просто расслабиться или снять девушку на вечер. Кстати, в отличие от сегодняшнего дня, тогда считались большим шиком сидячие концерты. То есть ты не просто стоишь около сцены и внимаешь, а именно сидишь – на корточках, на полу, и самый лучший вариант, конечно, – на стуле. Сидишь и целиком и полностью отдаешься прослушиванию музыки.
И мы очень захотели теперь играть концерты. Но как их организовать? Находить устроителей концертов или делать это самим? Володя и Леня, жившие, как я уже упоминал, в Люберцах, через каких-то знакомых договорились на выступление в поселке Малаховка (железнодорожная станция сразу за Люберцами). Там был старый большой ДК, и нам удалось его арендовать. У нас уже был некий опыт по продаже билетов, мы еще подключили кого-то знакомых в помощь, также напечатали открытки (но уже не с фирменным логотипом Queen, а что-то попроще), продали билеты в этот зал – он был мест на 500–600 и мне тогда казался просто огромным – деревянный, с большой сценой. Нам пришлось у знакомых добирать аппаратуру, потому что с нашим оборудованием мы не смогли бы его полностью прокачать.
Получилось в итоге отлично, мы опять собрали полный зал. Не знаю, может быть, это в принципе тогда было несложно, потому что музыкальная жизнь Москвы именно в плане рок-музыки тогда не отличалась насыщенностью. Так или иначе, у нас на выступлении был аншлаг, и приняли нас очень хорошо.
После этого к нам начали обращаться уже непосредственно устроители «сейшенов», то есть мы теперь не сами занимались распространением билетов (а это все же достаточно хлопотное дело), нам просто предлагался гонорар, а все заботы по организации устроители брали на себя. В принципе, мы начали работать в том режиме, в котором работаем и по сей день в «Арии». Переговоры с устроителями вел, конечно, Фишкин. У нас тогда появилась пара таких заказчиков, периодически устраивавших нам концерты в Малаховке или Косино – то есть в относительно отдаленных от центра районах,
