явился крепостной крестьянин из Ярославского уезда Степан Тарабанин, который попросил за кладку каждой тысячи кирпичей 3 руб. 12 алтын, то есть 3 рубля 36 копеек. Следом за Тарабаниным пошли другие кандидаты. Когда свеча погасла, то оказалось, что подряд выиграл все тот же Тарабанин, который согласился со своей бригадой «своды, и куполо (так!), и стены кругом делать… самым добрым мастерством» по цене 1 рубль 60 копеек за кладку каждой тысячи кирпичей[228]. Иначе говоря, казна сэкономила на торгах огромные деньги, сбив цену подряда более чем вдвое. Впрочем, зная нравы русских контор и канцелярий, можно только догадываться, кто еще, кроме Тарабанина, был доволен этим подрядом.
Новый подрядчик подписывал договор с Канцелярией от строений, в котором было подробно сказано о ставках, ценах, объемах работы, отмечены особые условия. Документ писался на гербовой бумаге и имел несколько печатей[229]. В 1720 г. при заключении подряда на земляные работы (копание пруда) подрядчик Кожевников просил внести в договор условие, при котором он возьмется за дело: «ежели будет мяхкая земля», но «ежели де жесткая земля будет, и он, Кожевников, того пруда делать не хочет»[230]. В другом случае «каменный подрядчик» подробно описывал виды работ, за какие он берется, и какие должна сделать казна: «Того строения леса подвязывать и кружала делать, и палубить (то есть делать на лесах трапы и помосты. – Е. А.), и вода б к тому делу была готовлена… государевыми людьми, также кирпич и известь поставлен был близ той работы, а известь творить и кирпич мочить, и к делу носить будем мы сами»[231].
Подрядчик был обязан найти поручителей, которые брали на себя ответственность за исполнение им заявленных работ. При неисполнении условий (речь шла в основном об объемах, сроках, качестве, соответствии возведенного утвержденному заранее чертежу) подрядчику грозили конфискация имущества и арест.
Отступление:
Не умеешь – не берись, или Дело Федора Васильева
17 июня 1716 г. в Канцелярии от строений был заключен очередной договор подряда. Архитект (так называли тогда архитекторов) Федор Васильев обещался построить «своими работными и мастеровыми людьми» на берегу Невы дом для генерал-майора Павла Ивановича Ягужинского, «совсем в отделку» (под ключ), согласно утвержденному проекту. В договоре было указано, что дом должен быть построен «каменною, штукатурною, столярною, плотничною, кузнечною, оконичною и прочими работы». Длина его по проекту составляла 136 футов (40,8 м), ширина (в разных частях дома) – 57 и 42 фута (17,1 и 12,6 м). Потолок в «сале» предполагалось сделать высотой 24 фута (7,2 м). Дом с таким залом и палатами-«жильями» строился на казенные деньги, выданные Канцелярией от строений.
Однако Васильев договор не выполнил. Некоторые историки искусства бросаются на защиту Федора Васильева, который был неплохим художником и вошел в историю русской живописи первыми видами Петербурга и запомнившимся многим рисунком на куртуазный сюжет: «Капрал докучает женкам». Во всем-де виноват был начальник Канцелярии от строений князь А.М. Черкасский, который поставил Васильеву невыполнимое условие – закончить стройку за одно лето. Но подряд – это не обычное задание служащему архитектору, подрядчик отдает себе отчет в том, что он обещает и может сделать. По-видимому, Васильев оказался плохим организатором работ, и двести нанятых им рабочих за два года вывели стены дома всего на 3,5 фута, то есть на высоту чуть больше метра.
Черкасский был вне себя от гнева и сильно «докучал» незадачливому подрядчику. Васильев же, бросив долгострой и заручившись поддержкой Меншикова, уехал в Петергоф наблюдать за штукатурными работами, а попросту говоря, скрылся от Черкасского. Однако осенью 1717 г. Черкасский случайно встретил Васильева возле Адмиралтейства и, как пишет Васильев, «напал на меня и безвинно бил смертным боем и волочил за волосы»[232]. Думаю, что гнев обычно флегматичного Черкасского понять можно! Для Васильева эта встреча была неприятной неожиданностью – кому же доставляет удовольствие встречаться с тем, кому ты должен, а возвращать долг не собираешься?
Той же осенью 1717 г. имущество Васильева описали за то, что «он, архитект, по договору своему оного дому за взятые денги не построил»[233], и посадили под арест в самой Канцелярии от строений – в те времена во всех учреждениях были «кутузки», «тюремные светелки» для преступников. Несчастного зодчего можно было видеть там еще в апреле 1720 г. Но и в заточении он времени не терял: приготовил для царя и царицы семь альбомов отличных рисунков, за что был прощен государем и отправился в Киев строить в Киево-Печерском монастыре колокольню, которая и до сих пор украшает лавру. А вступать в подряды Васильев, видно, уже навсегда зарекся и правильно сделал!..
После этого становится понятным, почему взявшийся в 1720 г. за строительство амбаров Партикулярной верфи подрядчик Гаврила Баев, как записано в справке Канцелярии, «c товарыщи тридцать человек, недоделав, от того строения бежали»[234]. Дело подрядчика было непростое, хлопотное. Без умения разговоривать с начальством, без знания нанятых людей соваться в него не было смысла. Подрядчики сами набирали бригаду, обещая «класть (или строить, рубить) своими работными людьми»[235], следили за их работой и обеспечивали их всем необходимым. Власти понимали, что подряд – самый выгодный вид строительства даже по сравнению с наймом рабочих с поденной оплатой, и охотно, несмотря на риск, как в случае с Васильевым, шли на заключение подряда.
Если же торги на подряд проваливались и никто этот подряд не хотел брать, то начальство Канцелярии требовало призвать «старых каменщиков… и спросить их протокольно, чтоб ис прежней цены уступили, а буде не уступят, делать хотя за ту ж цену»[236], то есть шло на попятную, не рассчитывая особенно выиграть от торгов.
Впрочем, было бы ошибкой думать, что после 1718 г. на стройках Петербурга использовали труд только свободных подрядных бригад. Ничего подобного! Без каторжников, военнопленных, солдат, работных команд из крестьян, мастеровых «вечного житья» стройка не обходилась и позже. Принцип здесь был простой: если из-за невыгодных условий или заниженных расценок никто не брал работу на подряд, то в дело вступали вначале штатные бригады работных от Канцелярии, а если они были заняты на других объектах, то к месту работ отправляли партии каторжников или снятых со службы солдат, а также матросов. В одном из протоколов Канцелярии так и сказано: «Ту землю очистили каторжными невольниками для того, что при Городовой канцелярии работных людей нет»[237].
Особенно нещадно, круглый год, эксплуатировали гарнизонных солдат. Они были, говоря современным языком, «стройбатом» XVIII в. В 1709 г. Петр приказал сформировать специальный строительный
