своей судьбе.
– Добрый вечер, маленький Охотник. Или, может, маленькая Охотница?

Глава 16
Хранитель играет с судьбами всех Шааль, смеется над законами.
Хранитель и есть закон.
Книга Хранителей
В комнате было темно – только свет луны вычерчивал на полу серебристый квадрат. В нем на шатком стуле со связанными за спиной руками сидел человек. Его голова была запрокинута набок.
Лазериан оставался в тени, прислонившись к стене и скрестив руки. Сначала он надеялся успеть в Академию к ужину, но у него появилась интересная зацепка – судя по всему, один Шааль в нижнем городе поддерживал связь с Охотниками. Юноша решил отказаться от ночного сна, чтобы самостоятельно убедиться в этих невероятных слухах. Иногда он ненавидел свое ремесло.
Они оказались в бакалейной лавке, которой заведовал этот одинокий мужчина. Он сразу же понял причину их визита. Сначала хозяин отказался сотрудничать и отвечать на любые вопросы Хранителей. Стражи быстро превратили кладовую в комнату для допросов – и в итоге мужчина заговорил, как бы ему этого ни хотелось. Шааль не умели лгать. А те немногие, кто был на это способен, быстро сдавались под ударами Брадинна.
Увидев, что человек молчит, Лазериан передал его в распоряжение своего подчиненного, который придерживался более жестких методов. Парень всегда отказывался бить беззащитных. Брадинн, не обремененный подобными угрызениями совести, выполнял свою задачу с непонятным Лазериану удовольствием, заявляя, что раз уж случай дал ему такую возможность, он не станет отказываться от легкой победы. Но у Лазериана были свои принципы, и он был склонен их придерживаться.
Его взгляд блуждал по темным очертаниям спящего города, а мысли уносились за пределы Ден’Джахаля к одному невыносимому Хранителю, чьей компании так не хватало. Молодой человек представил себе, как тот бредет в одиночестве и, отбросив гордость, спрашивает дорогу у первых встречных Шааль, а потом наверняка бесится из-за их непонятных советов. Лазериан улыбнулся. Его друг никогда не изменится, и в этом было что-то утешительное.
Человек на стуле застонал в мучительном забытьи. В лунном свете покрывавшие его кожу синяки блестели, они казались почти глянцево-черными. Огромные кулаки Брадинна выбили из этого тела подтверждение слухов, которые уже давно ходили по городу.
Вычислить штаб-квартиру Охотников – а именно в этом заключалась миссия – будет гораздо сложнее, чем казалось сначала, ведь только сами Охотники могли видеть злополучный сигнал, указывающий на ее местоположение. Но Лазериан не терял веры в силы Хранителей. Раз Аэль отправился на другой конец королевства, юноша мог полагаться только на себя, чтобы выкурить врагов из их логова. Достаточно поставить себя на их место, хорошенько подумать и задать себе верные вопросы.
Распахнувшаяся дверь нарушила ночную тишину, а вместе с ней и ход мыслей молодого Хранителя. Из тени выступил Брадинн, тяжело печатая шаг. Он унаследовал северные гены от матери, которая вышла замуж за столичного Стражника. Парень гордился широкими квадратными плечами, а своим двухметровым телом, состоявшим из одних мышц, напоминал хищника, постоянно готового к нападению. Его длинные, почти белые волосы были перехвачены кожаным шнуром, голубые глаза внимательно осматривали комнату в поисках малейших улик. Брадинн считался одним из самых опасных Хранителей. Казалось, доспехи только стесняли его и не позволяли в полной мере продемонстрировать свои способности, о которых свидетельствовало его внушительное телосложение.
Юноша подошел к Лазериану и прислонился к стене рядом с ним. Брадинн уставился на связанного человека посреди комнаты.
– Он спит?
– Ему нужно было поспать, – ответил Лазериан, не отводя взгляд от темного окна.
– Нужно? Поспать? – недоверчиво переспросил парень.
Лазериан кивнул. Глаза его заместителя расширились от осознания услышанного, а голос повысился на октаву.
– Ты что, наложил на него заклинание покоя?
– Он скажет больше, если его память будет работать как следует.
– Так он уже заговорил, – заметил Брадинн.
Лазериан пожал плечами.
– Я уже все сделал, ничего не попишешь.
– Если Даргос узнает…
Хранитель резко повернулся к Брадинну. Тот возвышался над Лазерианом на голову и был вдвое крупнее его, но во взгляде юноши вспыхнуло такое пламя, что перед ним отступили бы и вечные снега на самых высоких пиках Вековечных гор. Ледяная броня синеглазого северянина дала трещину.
– Я стою́ выше тебя, – напомнил подчиненному Лазериан низким голосом. – Мои действия и слова для тебя – закон, сам директор поручил мне это задание.
– Я просто говорю, что это не очень академичный подход.
– Если ты хочешь бросить мне вызов, Брадинн, вызывай меня на дуэль. Но ты этого не сделаешь, – добавил он. – Потому что в одиночном бою я тебя убью.
Лазериан двинулся в сторону двери, но через несколько секунд голос за спиной остановил его.
– Что с ним делать?
Он бросил, даже не оборачиваясь:
– Что хочешь. Это уже не моя проблема.
Лазериан вышел из скромного жилища, запрещая себе думать о том, что Брадинн сейчас сделает с узником. Он не хотел этого знать. Некоторые ужасы лучше было игнорировать.
В городе было тихо, хотя воздух был словно пронизан музыкой, каким-то странным реквиемом. Где-то вдали захлебывался рыданиями ребенок, и ему подвывал ветер, поскрипывая вывеской злачной таверны. Оттуда доносился пьяный смех завсегдатаев, который обрывался последним аккордом – уханьем совы, взлетевшей к горизонту.
Под аккомпанемент этого странного концерта Лазериан оседлал коня и пустил его галопом в сторону Академии. Тяжелые копыта гулко отбивали дробь по мощеной дороге.
Юноша оставил лошадь перед оруженосцем и дал ему два золотых, чтобы тот как следует позаботился об Эклипс. Хранитель погладил бок серой в яблоках кобылы и вышел из конюшни. Он поднялся к главным воротам по лестнице, перемахивая по четыре ступени за раз. Лазериану не терпелось вернуться в свою постель и как можно скорее заснуть. Но сновидениям придется подождать – директор Даргос приказал ему явиться в его кабинет без отлагательств. Молодой человек знал, что не нарушит покой директора даже в такой поздний час – глава Академии Хранителей никогда не спал.
Ночная тьма еще несколько часов будет лежать над столицей. Потом начнется новый день, похожий на предыдущий и ничем не отличающийся от грядущего. Двое солдат у ворот распахнули перед ним тяжелые створки, склонив головы.
Лазериан шел извилистыми коридорами Академии, которые непосвященным запросто могли показаться лабиринтом. На перекрестке Хранитель свернул направо, затем налево. Его сапоги гулко стучали по мраморным плитам, освещенным голубоватыми сферами, которые гасли по мере того, как юноша проходил мимо.
Вскоре он подошел к деревянной двери и постучал в нее пять раз: три длинных стука и два коротких.
– Войдите, – сказал ему низкий
