голос.
Лазериан вошел в комнату с опаской. По жесту Даргоса он занял место перед внушительным письменным столом директора. Юноша был спиной к библиотеке из редких и старинных фолиантов.
– Как продвигается охота, Лазериан?
Он знал директора уже много лет, но под его пристальным взглядом все равно чувствовал себя неуютно. Хранитель поерзал на деревянном стуле.
– Не стоит на месте. Мы уже установили, что логово Охотников находится где-то в нижнем городе, и наверняка охраняет его кто-то из Шааль. Мы выяснили, что вычислить его можно по сигналу, который видят только Охотники. Брадинн считает, что это какое-то знамя.
– А ты как считаешь? – спросил Даргос с легкой улыбкой.
– Ну, я думаю, это что-то более бытовое, например, дымовой сигнал какого-то определенного цвета. Он должен быть таким неприметным, что никто и внимания на него не обратит, кроме тех, кто знают, что искать.
Директор оперся на стол.
– Ты умен, Лазериан, твоя наблюдательность и дедукция принесут Академии большую пользу. Как сила воли и магические способности Аэля Тиерана. Жаль, что его сейчас нет с нами, но его отсутствие необходимо. Вы с ним, вне всяких сомнений, лучшие выпускники Академии за долгое время.
Юноша и сам задумывался о том, как они дополняют друг друга и что вдвоем, по большому счету, запросто могут заменить целую армию.
– И как ты собираешься выследить этот дымовой сигнал? – спросил Даргос, перекладывая какие-то бумаги.
– Придется поймать Охотника. Но проблема заключается не только в том, что это сложно, дело в том, что они никогда не сдают своих. Помимо прочего, я убедился в их преданности и готовности к самопожертвованию.
– Только трус жертвует собой, чтобы избежать общей участи. Лазериан, Охотники лишены любых достоинств, а их видимые качества – лишь дымовая завеса, скрывающая худшие пороки. Никогда не забывай этого. А теперь ступай, отдохни – утром все собираются в большом зале.
Лазериан удалился. Наверняка это собрание будет очередным официальным визитом, и оно не обещало ничего, кроме длинной речи перед жадно внимающей толпой юных Хранителей. Что им еще собирались сказать такого, чего бы они не знали? При одной мысли о монологе, который наверняка затянется больше чем на десять минут, у юноши закружилась голова.
Добравшись до своей комнаты, Лазериан снял с пояса меч, стащил сапоги и рухнул на кровать. Его взгляд остановился на койке в другом конце комнаты, которая пустовала в ожидании своего прежнего хозяина.
Молодой человек смежил веки.
Его сон был беспокойным: сквозь лихорадку вспыхивали мрачные образы привязанного к стулу незнакомца, которого пытали невидимым оружием. Его крики боли эхом отдавались в подсознании Хранителя. За окном было темно, только свет полной луны беспрепятственно лился внутрь. Когда ее свет упал на мужчину, его лицо изменилось. То было лицо Аэля, кричавшего из последних сил.
Лазериан резко проснулся и, задыхаясь, подскочил на кровати. Он не сразу понял, что один в комнате, в Академии, и с Аэлем все должно быть в порядке.
Так и не сумев больше заснуть, молодой Хранитель отправился умываться с первыми лучами рассвета. Обжигающая вода смыла с него холодный пот и остатки воспоминаний о сне, реалистичность которого пугала. Но сколько ни беспокойся, Аэль от этого быстрее не вернется. Он ушел, чтобы выполнить свою миссию: защищать. Лазериан должен был продолжать свою.
Охотиться.
* * *
Когда Лазериан спустился в большой зал, все уже были в сборе – как старейшие Хранители Академии, так и новобранцы. Все взгляды были серьезны и как будто озадачены нерадостной вестью. Юноша заглянул в каждое знакомое лицо и почувствовал, как его охватывает беспокойство. Вдруг что-то случилось с Аэлем? А если он заблудился где-то по дороге и теперь его не могут найти? Этого молодому человеку не вынести.
В зал вошел директор Даргос – и ропот сразу же стих. На нем был темный плащ поверх одежды высокопоставленного Хранителя. Величественно и с горделиво поднятой головой он взошел на трибуну и отчетливо произнес:
– Благодарю вас за пунктуальность, мои дорогие ученики. Как вы уже поняли, минувшим вечером нас постигла очередная трагедия. Молодой Хранитель Ивен Галион был найден мертвым, его тело обнаружили на улице неподалеку от Академии. Возможно, некоторые из вас знают, что он выполнял задание под прикрытием и надеялся обнаружить штаб-квартиру Охотников. Я собственнолично осмотрел тело – нет никаких оснований для сомнений в том, что он пал от рук одного или нескольких из них. Охотники объявили нам войну: сначала они убивают Клинка в двух шагах от Академии, а потом лишают жизни одного из наших братьев, бросив его тело на растерзание крысам.
Слова директора повисли в воздухе. Толпа учеников затаила дыхание в ожидании того, что он скажет дальше. Они понимали, что слова, которые мужчина сейчас произнесет, навсегда изменят историю Венальмора.
– Значит, они получат войну!
Зал разразился аплодисментами. Даргос улыбнулся своим ученикам и сошел с трибуны.
Лазериан выдохнул. С Аэлем все было в порядке. Только это имело значение. Теперь молодой Хранитель мог еще больше сосредоточиться на порученном ему задании. Он заметил, как директор Даргос сделал ему знак следовать за ним. Юноша кивнул и молча вышел в коридор.
Лазериан подошел к кабинету директора. За последние несколько дней он часто приходил сюда – теперь, по просьбе директора Даргоса, он подчинялся напрямую ему, а не профессору Эврару. Тем не менее парень гадал, какое же задание на этот раз поручит ему старик.
Он постучал в дверь пять раз, как это было принято, и вошел в просторную комнату, убранную в синих и золотых тонах – цветах Хранителей.
– А, Лазериан. Хотел поговорить о твоей миссии.
– Мне казалось, что я уже получил все распоряжения. Я со своим отрядом должен найти штаб-квартиру Охотников.
Директор улыбнулся.
– Да, все так и есть. Если исходить из твоих слов, то все очень просто. Но мне бы хотелось узнать, действительно ли ты знаешь, что ищешь, Лазериан?
Этот вопрос удивил Лазериана. Он искал Охотников. Зверей, охваченных неутолимой жаждой крови и неспособных вести себя по-людски. Так этих чудовищ ему всегда описывали в детстве и на протяжении всех лет ученичества. Юноша уже хотел ответить, как вдруг что-то его остановило. Если директор задал ему этот вопрос, значит, что-то изменилось. Что-то за пределами его понимания.
– Я так и думал. Это мы вбили вам в голову истории о диких зверях, – продолжал директор, поглаживая кончиками пальцев лаковое покрытие стола.
– Что вы хотите сказать?
– Я осмотрел тело Ивена, и мне открылась не только ужасная трагедия, но и неожиданная подсказка. Годами Охотники не совершали
