Без четверти два. Она наконец почувствовала приближение сонной дремы, внутри которой начинали разбегаться и обрываться мысли. Эта дрема всегда предвещала настоящий сон, и состояние это Лена очень любила, физически ощущая, как балансирует на грани сна и реальности.
Она швырнула в кресло лишнюю подушку, повернулась на бок, закрыла глаза, погружаясь в блаженный сон, и вдруг резко села на кровати. Дрема, потревоженная тихим, но отчетливым стуком, тут же улепетнула прочь, словно и не было ее. Стук повторился. Он был такой осторожный, что Лена ни за что не услышала бы его сквозь сон. Тот, кто находился сейчас в одной из спален первого этажа, прямо под комнатой, отведенной ей и Виктору, старался никого не разбудить. Ему просто не повезло, что в столь поздний час один из обитателей дома еще не спал. Она. Елена Золотарева.
Прямо под ними располагалась спальня Вадима Горелова. Осознав этот факт, Лена немного расслабилась. Ну да. И нечего надумывать страшилок на ночь глядя. Это Вадим подумал, что ночевать на полу в больнице не самый лучший вариант, и решил выспаться в комфортных условиях. И понятно, почему он старается не произвести шума. Не хочет перебудить весь дом.
Она снова легла, досадуя, что вспугнутый сон теперь долго не вернется. Тихий стук раздался снова. Кажется, скрипнуло окно внизу. Нет. Она должна проверить. Лена откинула одеяло, намереваясь выбираться из кровати. Несмотря на всю свою решительность, безрассудной она не была, поэтому тихонечко позвала мужа:
– Вить, Витя…
– М-м-м… – Муж во сне повернулся на другой бок, на мгновение перестал храпеть и тут же выдал новую громкую руладу.
Если она его разбудит только для того, чтобы ввалиться в комнату Горелова, это будет довольно глупо. Пусть спит. Она сама сейчас спустится к Вадиму, узнает про Нину, вернется и наконец уснет с чувством выполненного долга. Да, так и надо сделать, иначе проклятое любопытство наградит ее бессонницей до самого утра.
Накинув халат, чтобы не появляться перед посторонним мужчиной в ночной рубашке, Лена вышла из спальни и прислушалась. В соседней комнате мирно спали Гриша и Павла. Напротив располагалась хозяйская спальня, там Татьяна. Убитая горем вдова на ночь принимала снотворное, так что разбудить ее Лена не боялась.
Она спустилась по лестнице на первый этаж и повернула к двум расположенным рядом спальням. В левой остановилась несчастная Нина, ночующая теперь в реанимационной палате. В правой жил Горелов. Лена подошла поближе и постучала. Тишина была ей ответом. Она постучала погромче, немного подождала и нажала ручку двери.
– Я не делаю ничего плохого, – шепотом успокаивала она сама себя. – Я только посмотрю.
Комната была совершенно пуста. Лена это поняла даже в темноте. Она нащупала пальцами выключатель на стене, нажала клавишу. Комнату тут же залил ровный свет, обнажая аккуратно застеленную двуспальную кровать, шкаф, стол со стулом у окна и распахнутое настежь окно. Вадима Горелова в комнате не было. Ничего не указывало на то, что он возвратился из больницы. И что тогда означали звуки, которые она слышала?
Лена подошла к окну и выглянула наружу. Убывающая луна походила на кусок молочного сыра, который кто-то подвесил в ясном, по-летнему светлом, без всяких звезд небе. В саду стояла тишина, лишь скрипнула, открываясь и закрываясь, калитка. То есть все-таки тут кто-то был? Лене вдруг стало неуютно стоять у открытого окна, словно кто-то недобрый мог заметить ее снаружи и причинить вред. Ударить по голове, к примеру.
Она зябко повела плечами, инстинктивно потянулась к оконной раме, чтобы закрыть окно, и замерла. На белом подоконнике чернел отчетливый отпечаток чьего-то ботинка. Судя по размеру, мужского.
* * *
Больше всего Лена расстраивалась из-за того, что пришлось разбудить Дорошина. Она всегда жалела будить мужа, потому что в каком-то смысле считала себя хранительницей его сна. Когда-то давно, в прошлой жизни, в которой они существовали еще отдельно друг от друга, Виктор плохо спал после тяжелого развода, и понадобилось довольно долгое время, чтобы его организм смог полностью расслабиться и засыпать без пересчета овец или приема снотворного.
Но к тому моменту у них появились дети – сначала сын, потом дочь, – и сон для обоих превратился в непозволительную роскошь. А потом болел и умирал дед, и Лена разрывалась между ним и детьми, а Виктор работал как проклятый, потому что его служба предполагала ночные дежурства. А потом он вышел в отставку, но тут же начались командировки и долгие перелеты, в том числе ночные.
В общем, когда он спокойно спал, Лена радовалась как ребенок и никогда его не будила, если того не требовали исключительные обстоятельства. Она и сейчас перед тем, как разбудить мужа, какое-то время прикидывала, надо считать отпечаток чужой ноги на подоконнике спальни Горелова таким вот исключительным обстоятельством или можно потерпеть до утра. Подошла поближе, потрогала сорванную с петель раму окна.
Окно сломано, запереть его невозможно, а значит, нет никакой гарантии, что тот, кто влезал в комнату, не вернется снова. Значит, надо будить мужа. С другой стороны, зачем неизвестному злоумышленнику возвращаться? Если ему нужен был сам Горелов, то он убедился, что бизнесмена в комнате нет. Если он что-то искал, то у него была возможность обыскать пустую спальню как следует до того, как уйти. Итак, что он искал? Горелова или какую-то вещь? А главное – зачем?
Дорошина все-таки Лена разбудила. К бодрствованию он перешел мгновенно, как бывает только у хорошо тренированных людей, за годы работы привыкших к тому, что их могут в любой момент выдернуть из сна и голова потребуется ясная, готовая принимать решения. Такое бывает у врачей, полицейских и спасателей и крайне редко встречается у обычных обывателей, привыкших проводить спокойные ночи в своей постели.
Натянув штаны, Виктор спустился вслед за женой на первый этаж, стараясь не шуметь, чтобы не встревожить других обитателей дома. Внимательно осмотрел спальню Горелова, не упуская ни одной детали. Повернулся к Лене, молча стоявшей в дверях, чтобы не мешать.
– А ты знаешь, Вадиму очень повезло, что эту ночь он решил провести в «Склифе».
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что незваный гость, кто бы он ни был, приходил по его душу.
– С чего ты взял?
– Он ничего не искал в комнате. Более того, похоже, просто ничего не трогал. Он залез в комнату, потому что полагал, что ее владелец тихо и мирно спит внутри. И, убедившись, что того нет, просто ушел тем же путем. В ярости сломав окно. Ему было очень важно застать Горелова. И
