стало смешно при мысли о том, что Хантер может и в самом деле напасть на кого-то или убить.
– Вот как, – ответил Альберто. – Но он же рыбак, si? Это же тоже охота.
Иззи никогда не рассматривала рыбалку как охоту, скорее как упражнение для выработки терпения или как своеобразную лотерею.
– Думаю, ты прав.
Девушка оглянулась через плечо и посмотрела на подругу. Пей стояла напротив Хантера и активно размахивала руками в разные стороны, наглядно объясняя приводимые ею аргументы. И хотя из-за шума волн самого разговора слышно не было, Иззи и так примерно догадывалась, в чем суть.
А Джейк будто испарился. Его нигде не было видно.
– Все мужчины своего рода… охотники. – Глаза итальянца казались стеклянными, пока он завороженно смотрел на океан, бушевавший из-за отступавшего прилива. – Просто некоторым это доставляет чуть больше удовольствия.
Иззи очень надеялась, что дело снова было в погрешности перевода, потому что внезапно Альберто показался ей невероятно жутким.
– Ну, наверное…
Он взял ее за руку.
– Basta[44]. Я снова это сделал, si? Обидел?
Его улыбка была такой теплой, а во взгляде плескалось столько тревоги, что девушка снова невольно засмеялась, но на сей раз уже из-за своей же глупости и необоснованного страха. Иззи должна помнить о том, что английский для Альберто не родной язык. Если бы Иззи Белл оказалась в его шкуре и попыталась адаптироваться в новом месте, в новом доме, завести в Италии друзей, то уже наверняка бы прокляла всех и вся.
– Все нормально, – ответила девушка, надеясь, что ее слова звучат достаточно убедительно. – Идем. Обычно выпивка в той стороне.
Итальянец не отставал от Иззи, пока они обходили костер. Девушка кожей чувствовала, как все оборачиваются и смотрят на них. Ей было безумно интересно, сколько людей находилось в замешательстве из-за того, что такой горячий парень, как Альберто, тусуется с такой пустышкой, как она. Обычно одна лишь подобная мысль становилась причиной тысячи тревог, нервотрепки и навязчивых мыслей, не дающих покоя и заставляющих желать одного – стать невидимкой. Но на этот раз Иззи, наоборот, гордо расправила плечи и старалась не обращать ни на кого внимания.
Заначка с алкоголем на вечеринках у костра обычно хранилась ярдах в пятидесяти от основного места сбора, буквально закопанная в песок и прикрытая заранее подготовленными сушеными водорослями и корягами. Сегодня заначка располагалась за полусгнившим стволом красного дерева, почерневшего от времени. Он удачно маскировал наспех вырытую яму. Зеленый брезент прикрывал бутылки крепкого сидра и пива, и, хотя девушка совершенно не знала, чем они друг от друга отличаются, она с уверенностью взяла бутылку с зеленым яблоком на этикетке в надежде, что ее не унесет.
– È buono?[45]
– Non lo so, – ответила она, и на сей раз это было действительно так.
– Это единственное, что ты знаешь на итальянском?
В серебристом лунном свете Иззи смогла рассмотреть пристальный взгляд его голубых глаз. Она не до конца понимала, задал Альберто этот вопрос из любопытства или пытался задеть ее. Но по какой-то причине: то ли от непринужденности в разговоре, то ли от осознания того факта, что Альберто действительно мог флиртовать с ней, – языковой барьер неожиданно рухнул, хоть и временно.
– Parlo bene l’italiano. E tu? – «Я неплохо говорю по-итальянски. А ты?»
Девушка не хотела, чтобы вопрос звучал так, будто она защищается, но, бегло взглянув на Альберто, она заметила, как взгляд его похолодел, а подбородок и челюсть напряглись. Неловкость эта длилась всего мгновение, в следующую секунду он запрокинул голову и от души расхохотался:
– Ох уж эти твои шуточки, Изз-и-и.
Такого ей еще никто не говорил. Иззи Белл никогда не блистала остроумием. Но она обрадовалась, что он воспринял ее реакцию как шутку.
– Стараюсь.
Парень открыл свой крепкий сидр и стукнул горлышком о ту бутылку, что была в руках девушки.
– За американский юмор!
– Вообще-то шутка по поводу Хантера появилась благодаря тебе, – ответила она, чокаясь с ним в ответ.
– Стараюсь, – повторил Альберто ее же ответ.
– И прекрати уже извиняться за свой английский, – произнесла девушка, пока парень отхлебывал сидр. – Ты хорошо говоришь. Очень фигурально.
– Фи-гу… – Он наклонил голову, не очень понимая, о чем речь.
– Фи-гу-раль-но, – произнесла Иззи по слогам. – Необычный способ сказать, что человек владеет языком так, будто говорил на нем всю жизнь.
Брови парня снова поползли вверх от удивления.
– Правда?
– Ага. – Иззи поднесла бутылку к губам, чтобы скрыть улыбку. Это заигрывание? Она уверена, что именно так и было. – Классная прическа, – продолжила девушка, вновь испытывая удачу. Она больше не боялась, но с непривычки кружилась голова.
Альберто осторожно пригладил волосы свободной рукой.
– Si?
– Тебе очень идет. Хоть она и напоминает мне о моем противном брате.
– Думаешь, что я похож на Райли?
Иззи расхохоталась:
– Только прической. К счастью.
Итальянец медленно кивнул вместо ответа. Он уставился в темную синеву моря:
– Знаешь… у меня есть мечта.
– Как и у всех нас. Нет?
– Я мечтаю сбежать.
Иззи Белл только отхлебнула сидра из бутылки, но подавилась, разбрызгивая алкоголь вокруг и на себя.
– Из Юрики?
– Нет.
– Из Италии?
Ей казалась безумной мысль о том, что кто-то хочет сбежать оттуда, куда так стремилась уехать она сама.
– Si.
– Почему?
– Мой родной город очень маленький. И люди там точно такие же. Их умы очень ограниченны. – Он сделал шаг. – Даже в l’università. Хочу начать все с нуля.
Он озвучивал ее мысли. Слово в слово.
– Это звучит… как это у вас говорят… Глупо?
Девушка боялась моргнуть, боялась отвести взгляд, чтобы этот миг не растаял, словно туман ранним утром при первых лучах солнца. Пейтон не понимала. Семья не понимала. Мама понимала, но не в полной мере, так как именно в ней и был корень проблемы. Джейк. Он понимал, но бросил ее. А теперь этот обаятельный парень с пронзительными голубыми глазами, стоящий прямо перед ней, буквально читал ее мысли.
Новое начало. Новая жизнь. Альберто понимал. Он знал, каково это – хотеть сбежать. И проделал такой путь до самой Юрики, чтобы исполнить свое желание.
– Нет, – ответила девушка. Голос будто не хотел слушаться. Она проглотила ком в горле и заговорила снова, так чтобы итальянец мог услышать ее сквозь шум волн: – Нет, это совсем не глупо.
– Ах, si. – Он едва заметно улыбнулся. Не той самой теплой, лучезарной улыбкой, что обычно, а какой-то более мудрой и понимающей. – Помню, когда впервые… увидел тебя… подумал: «Она меня поймет. Она обязательно…»
– Альберто!
Пейтон внезапно и резко нарушила уединение и интимность момента, словно ястреб, мчавшийся за
