уходят.
* * *
Ночь навалилась на Феодосию тяжелым мокрым одеялом. Она душила звуки, размывала очертания, превращая город в царство теней и мокрого асфальта.
Дождь, начавшийся еще вечером, не прекращался. Он не лил, а скорее сочился с низкого неба.
В этой непроглядной тьме, где даже уличные фонари едва давали свет, у стен Коронерской службы замер неприметный темный фургон. Двигатель был давно заглушен. Машина просто стояла, сливаясь с густым мраком, словно вросший в землю валун.
Две тени беззвучно отделились от фургона.
Они двигались не как люди. В их движениях не было ни суеты, ни нерешительности. Они скользили вдоль стены, как хищники, что растворялись с окружением. Один — высокий, плотный, его фигура казалась высеченной из гранита. Второй, который приходил к коронеру, был меньше, но от того не менее проворным.
Они замерли у массивной двери. Дождь барабанил по капюшонам их непромокаемых плащей, стекая долгими каплями на землю.
Один шагнул вперед. Он не доставал ни фомки, ни отмычек в привычном понимании. Из потайного кармана на рукаве он извлек тонкий кожаный пенал. Развернув его, он явил миру набор тончайших стальных спиц, больше похожих на инструменты хирурга или иглы экзотического насекомого.
Он присел на корточки перед замком. Напряженное молчание, нарушаемое лишь шепотом дождя. Его пальцы, облаченные в тонкие кожаные перчатки, двигались с невероятной, почти нечеловеческой точностью. Спицы исчезали в замочной скважине, и в ночной тишине раздавались тихие, едва слышные щелчки.
Раз.
Два.
Третий щелчок был сухим, словно перелом кости. Гонец надавил на ручку. Дверь бесшумно поддалась, впуская их в затхлую темноту казенного подземелья.
Они спустились по бетонным ступеням в подвал.
Прозекторская встретила их запахом хлорки и формалина, который не мог перебить даже застоявшийся воздух из-за выключенной системы вентиляции.
Один достал из кармана небольшой фонарик. Тонкий луч прорезал мрак, выхватив из темноты блеск нержавеющей стали секционного стола, затем ряды инструментов, аккуратно разложенных в лотках, и, наконец, уперся в массивные, герметичные двери холодильных камер.
Второй культист, тот, что был крупнее, без лишних слов подошел к одной из них. Он взялся за тяжелую ручку и с усилием потянул. Раздалось шипение — звук разрываемой вакуумной печати. Дверь с глухим стуком поддалась, и из камеры вырвалось облако ледяного пара.
Пусто.
Он захлопнул ее и открыл следующую. Снова пусто.
Третья. Четвертая. Пятая.
— Наконец-то, — прогундел он себе под нос, глядя на знакомое восковое лицо с длинными заостренными ушами.
Здоровяк наклонился, подхватил тело и закинул на плечо так легко, словно это был мешок с картошкой. Мертвый груз неловко качнулся, но он удержал его.
Закрыв камеру, они двинулись обратно. Быстро, слаженно, как единый механизм. Вверх по ступеням. Через пустой на пустой двор. Наружу, в мокрую, холодную ночь.
Гонец задержался у двери на мгновение. Он снова вставил свои тонкие инструменты в замок. Еще пара щелчков, проверил — заперто. Никаких следов взлома. Ни единой царапины на дереве, ни единого повреждения на металле. Чисто.
Спустя минуту темный фургон без номеров так же бесшумно, как и появился, выкатился на пустынную улицу и растворился в дожде и темноте.
А в прозекторской осталась лишь тишина, холод и едва уловимый, но неотступный привкус осквернения. И пустая стальная полка в холодильной камере, на которой еще вчера лежала главная улика в самом громком деле небольшого приморского городка на краю империи.
Глава 13
Капли дождя лениво ползли по тонированному стеклу, превращая огни ночной Феодосии в дрожащие акварельные пятна. Красные, желтые, синие — они смешивались и текли вниз, словно город плакал неоном.
Внутри черного седана царил покой. Запах дорогой кожи, холодный блеск хромированных деталей, почти полная звукоизоляция, превращавшая шум улицы, гудки кораблей и вой ветра в приглушенный гул.
Нандор держал руки на руле. Его поза была расслабленной. Он смотрел ровно перед собой на дорогу, занятый управлением автомобилем и осмыслением прошедшего разговора.
Шая откинулась на пассажирском сиденье, глядя в боковое окно. Ее отражение, наложенное на размытые огни города, было бледным и напряженным. Губы чуть сжаты, взгляд неподвижен. Ее разум также был погружен в раздумия.
Они молчали уже несколько минут, переваривая встречу. Каждый прокручивал в голове сцену в темном заплеванном переулке, сопоставляя ее с сухими строчками досье, лежавшего в зашифрованном файле на их коммуникаторе. И эти две реальности никак не хотели сходиться.
Наконец Нандор нарушил тишину.
— Он не тот, о ком говорится в досье, — констатировал эльф.
Шая не повернула головы. Она ответила своему отражению, словно говорила сама с собой.
— Я тоже это заметила. В его глазах нет мути алкоголика или отчаяния проигравшего. В кафе я смотрела на него и видела только сталь, словно у человека, который полостью уверен в своих словах и решениях. А еще… — она поежилась, — такой холод, словно это не он работает в морге, а морг внутри него.
— Интересное сравнение, — отметил Нандор.
Она сделала паузу, и ее отражение на мгновение стало четче, когда дворник смахнул очередную порцию дождя.
— Это не взгляд человека, который боится. Это взгляд человека, который оценивает.
Нандор медленно кивнул, его пальцы едва заметно сжались на руле.
— Дело не только в трезвости и собранности, сестра. Ты видела, что он делал? Он не пытался оторваться. Он не паниковал. Он заманивал. Вел нас в этот лабиринт узких улочек, как крысолов ведет крыс за дудочкой, точно зная, где находится ловушка.
Он замолчал, пропуская на перекрестке запоздалый трамвай.
— И я не знаю, вышло ли так случайно, или это действительно был хитромудрый план с его стороны. Он же сам сказал, что знал о нашем приезде.
— Но откуда он мог знать, что мы будем следить за ним сегодня? Ниоткуда. Весть о нашем прибытии пусть и пришла, но о четких датах никто же не говорил, — сказала эльфийка.
Шая наконец оторвала взгляд от окна и посмотрела на брата. Ее мучал еще один вопрос, потому что, она была уверена, что брат ощутил примерно то же, что и она, когда они столкнулись с Громовым в переулке.
— Ты что-то почувствовал?
Нандор не ответил сразу. Он снова смотрел на дорогу, но его взгляд был устремлен внутрь, в то мгновение, когда он стоял под дулом старого револьвера.
— Да, — сказал он тихо. — И это самое странное. Он не похож на мага. У магов есть… аура. Энергетический фон, который можно почувствовать, если сам владеешь силой.
