нападавшего.
По его спине скользнула тень еще одного противника. Хранитель почувствовал это и, молниеносно повернувшись, отрубил пальцы, которые едва не схватили его за волосы. Мужчина уставился на обрубок, его глаза расширились, а рот исказился в беззвучном вопле. Аэль погрузил клинок в распахнутый рот покалеченного, и меч, пронзив нёбо, вышел через затылок.
Парень перебросил меч в правую руку и повернулся лицом к оставшимся противникам. Их было лишь двое. Тот, что помоложе, в панике оглянулся и бросился прочь.
Аэль встретил взгляд человека с повязкой – к ненависти в нем примешался ужас – и одарил его своей самой дерзкой улыбкой. В ответ юноша получил злобную, мстительную ухмылку. Преступник взмахнул топором, собираясь покарать его.
Аэль крепче сжал рукоять меча. Его серебряное лезвие еще не утолило жажды, пришло время напоить его кровью врага. Юноша почувствовал, как в глубине души поднимается волна ярости, а за ней – ледяное спокойствие. Он был готов убить всякого, кто встанет между ним и выходом из тупика. Это все гордость и высокомерие, наверняка сказала бы Алиенора с насмешливой улыбкой, но молодому Хранителю было плевать, что эта девушка думает о нем и его поступках. В этот момент он забыл даже о спасенном ребенке. Этот парнишка ничего для него не значил. Единственное, что сейчас имело значение, – это холодная сталь в руке парня и пляшущий огонек, который он собирался погасить в единственном глазу мужчины с повязкой.
Аэль закрыл глаза.
«Очисти разум. Хранитель должен защищать свою Душу. Услышь ее шепот. Пусть она направляет твою руку. Твоя Душа и твой клинок – одно целое. Глубокий вдох – и наноси удар. Отвлечешься на долю секунды – и Охотник тебя убьет. Позволь Пустоте наполнить тебя, загляни за пределы видимого и сорви последний вздох Несущего Пустоту».
Юноша вспомнил слова профессора Эврара, словно тот произнес их ему на ухо.
Он сделал вдох.
«Я жду тебя», – подумал Хранитель.
Он открыл глаза как раз в тот момент, когда топор рассек воздух над его головой. Аэль отразил удар. Лезвия скрестились, сталь заскрежетала – теперь предстояло испытание на прочность.
Противник выхватил оружие и попытался подсечь молодому человеку ноги. Аэль подпрыгнул достаточно высоко, чтобы увернуться от удара топора, и приземлился за спиной мужчины, блокируя удар всем своим весом. Бандит несколько мгновений пытался отнять свой топор, потом схватил с пояса кинжал и вонзил его в правую руку Хранителя.
Тот зарычал от боли, как дикий зверь, раненный исподтишка. Впрочем, винил он только себя: сам отвлекся на мгновение.
Одноглазый ухмыльнулся.
Аэлю пришлось смириться с фактом: его правая рука сейчас была бесполезна. Поэтому он схватил меч левой рукой. Не сводя взгляда с противника, парень взмахнул своим идеально сбалансированным клинком и принял оборонительную позицию, защищая раненую руку.
Правой. Левой. Для юноши ни малейшего значения не имело, какой рукой сражаться. Аэль всегда был амбидекстром. Этот навык всегда раздражал его преподавателей по письму и восхищал инструкторов по фехтованию в Академии. «Это дает тебе преимущество перед врагом, – часто говорил ему Эврар. – Этот секрет ты должен хранить до последнего и раскрывать только в крайнем случае, чтобы застать врасплох и запутать противника». Именно этот навык позволил Аэлю выиграть немало сражений.
Вспыхнувшая было напротив него улыбка погасла.
Молодой Хранитель бросился вперед. Скорость. Плавность. Точность. Он был стрелой, волной, змеей. Его единственный противник – этот преступник в тупике, спрятанном у всех на виду. Бандит остановил один удар, другой, уклонился, парировал и наносил ответные удары с еще большей силой. Но, воспользовавшись невнимательностью противника, Аэль пробил защиту одноглазого, а затем – и его живот. Его враг опустился на колени и рухнул на землю вслед за своими товарищами, распростершимися на обагренной кровью мостовой.
Хранитель обвел взглядом сцену убийства. Четыре трупа истекали кровью. Детей и след простыл. Словно все это был мираж, иллюзия, заманившая его в тупик и обратившаяся дымом.
Вдруг кто-то отчетливо захлопал над его головой и рассмеялся – этот смех юноша узнал бы из тысячи. Аэль поднял голову.
Алиенора сидела на стене и болтала ногами в воздухе, как девочка. Ее пристальный взгляд переливался бессчетными оттенками.
– Это было… интересно, – прокомментировала она. – Ты меня удивил.
Мгновение они смотрели друг на друга. Аэль заметил несколько новых прорех на штанах девушки. Она тоже столкнулась с бандитами, околачивающимися по этим улочкам? Еще одна загадка спутницы, ответ на которую парень не узнает никогда.
– И давно ты здесь? – спросил Аэль, гадая, как ей удалось забраться на этот насест.
Она склонила голову набок и лукаво улыбнулась.
– С самого начала.
Хранитель молчал, не сводя с нее глаз. Быть этого не может. Он бы почувствовал ее, спиной ощутил бы присутствие девушки. Должен был. Даже во время сражения все его чувства были в напряжении, молодой человек был внимателен к обстановке и возможному появлению новых противников.
Он вздохнул с полуулыбкой.
Аэль и забыл, что с Алиенорой не может быть ничего невозможного.
– И твою дерзкую речь я тоже слышала, – добавила она. – Должна признать, она не лишена стиля.
С кошачьей грацией Охотница ловко спрыгнула со стены и мягко приземлилась. Она выпрямилась и осмотрела место преступления опытным взглядом. Красивая бойня, кровавая и увлекательная. Крысы уже приступили к пиршеству.
– Будь осторожен, Аэль.
– В чем именно?
– Однажды ты бросишь вызов кому-нибудь не тому, и крысы полакомятся твоей головой.
– У тебя кто-то конкретный на примете? – спросил он, с трудом сглотнув.
Девушка загадочно посмотрела на него, в ее глазах читались самые мрачные обещания.
– Кого-то вроде меня.
Алиенора перешагивала через одно тело за другим, избегая луж. Ей не хотелось испачкать сапоги кровью, которую пролила не она. Девушка придерживалась определенных принципов и собственного представления о чести.
Она наклонилась над одним из трупов и скривилась от отвращения.
– Тебе надо научиться убивать аккуратнее, а то будто мясник поработал.
– Хочешь стать моим учителем? – поддразнил ее Аэль.
– Ни за что, – рассмеялась девушка, возвращаясь на главную улицу.
Было уже поздно, и те немногие зеваки, что еще оставались на улице, спешили добраться до дома. Запах серы быстрее разносился в наэлектризованном воздухе. Скоро разразится гроза, пора бы и путешественникам добраться до гостиницы.
Когда дверь в их комнату закрылась, по окну застучали капли дождя, которых с каждой секундой становилось все больше. Аэль сбросил сапоги с рубашкой и упал спиной на кровать. Подложив руки под голову, он бережно прикрыл рану и рассеянно уставился в потолок. Юноша услышал шаги Алиеноры, направлявшейся в ванную комнату, а затем шум воды, которая словно
