Паваротти, Владимира Атлантова, и всех, кто был до этого – Энрико Карузо, Беньямино Джильи и прочих. Как-то преподаватель предложил мне:
– А ты сходи и послушай, как это звучит живьем – в Большом театре!
– Но ведь туда сложно попасть! – возразил я.
– Ну, если ты туда будешь приходить в будний день и буквально за десять минут до начала, то наверняка у барыг еще останутся непроданные билеты, и можно будет купить недорого, – посоветовал преподаватель.
Я последовал его совету, и действительно, мне очень часто удавалось купить билет именно в таком режиме: приходишь в будний день к театру перед самым началом и покупаешь билет у перекупщиков с рук, причем выходило не дороже, чем билет на концерт рок-группы. Предположим, на «Машину времени» билет стоил 4–5 рублей и столько же – на оперу.
Конечно, места были чаще всего на самом верху, где-нибудь на галерке, но меня это мало смущало, ведь я шел туда слушать, а не себя показывать. Ну, а слушать в Большом театре можно с любого места, там прекрасная акустика. И на какие только я оперы ни попадал! Я слушал и «Евгения Онегина», и «Кармен», и «Иоланту» – и все это не по одному разу. Вот был такой период в моей жизни, и продлился он чуть ли не год, пока я ходил на занятия к этому педагогу. Потом из-за работы мне стало делать это уже и сложно, и некогда.
Работа в НИИ мне, кстати, действительно понравилась. Изначально я представлял себе, что это будет скучно и я просто стану там просиживать штаны, а оказался в самой гуще производственного процесса, где занимались разработкой и созданием аппаратуры, которая не то что могла где-то пригодиться, а активно применялась, ее использовали на конкретных «изделиях» – так в закрытых отраслях называется производимое оборудование. Я имел допуск к документам с грифом «совершенно секретно», и это даже добавляло романтики в мою работу, ездил и в командировки – дальние и ближние, например, в Королев, который раньше назывался Подлипки, и в Днепропетровск, и еще много куда. Мне это тоже нравилось, все шло хорошо, все получалось.
В этот период игра в группе отошла на второй план, но я о ней не забыл и по-прежнему много слушал музыку. Нового в то время среди исполнителей я ничего для себя не открыл. Для меня это был, скорее, период безвременья, потому что ряд моих любимых коллективов – Grand Funk, Deep Purple – к началу 80-х уже закончил свое существование. Black Sabbath после альбома «Never Say Die!» взяли к себе вокалистом Ronnie James Dio, я послушал альбом «Heaven and Hell» и, честно сказать, вообще не принял его – для меня это был никакой не Black Sabbath. Мне он очень нравился с Осборном, и нравился Дио в Rainbow (эту группу я тоже слушал и хорошо знал на тот момент), но для меня было вообще неприемлемо, что Black Sabbath соединилась с вокалистом Rainbow, стиль у них тоже, конечно, изменился. Сейчас я слушаю «Heaven and Hell», и особенно саму заглавную песню, и считаю, что это классика и звучит она замечательно. Но тогда я этого не оценил.
Я продолжал слушать своих любимцев The Beatles, сольное творчество Пола Маккартни. Мне нравилась его группа Wings, «Band On The Run» – вообще один из любимых рок-альбомов. Забегая вперед, скажу, что продолжил следить за его творчеством и в более поздний период. Мне очень понравился его альбом «McCartney III», вышедший уже в 2020-м.
Надо отметить, что тогда было иначе, чем сейчас – новый материал выходит, и буквально сразу ты можешь это послушать. Тогда, конечно, такое было невозможно. Хорошо, если удавалось через пару месяцев получить какую-то запись, а чаще всего и намного позже. Может, мне не хватало связей среди продвинутых меломанов…
На мое музыкальное мировоззрение очень сильно повлиял альбом Pink Floyd «The Wall». Я их и до этого очень любил, особенно все альбомы, начиная с «Darkside…». Но «The Wall» в этом списке стоит отдельной строкой. Когда мы перестали сотрудничать с Максимовым, я начал писать песни, и у меня получалось, как ни странно, нечто среднее между The Beatles и как раз Pink Floyd. У меня есть некоторые разработки, которые остались еще с того периода, я много лет хочу записать их и надеюсь, что однажды они станут песнями.
С Володей Холстининым и Лешей Максимовым мы периодически созванивались, изредка виделись (с Максимовым, может быть, чуть чаще), узнавали, что у кого происходит в жизни, но не более того.
Чуть не забыл – в 1979 году мы познакомились с Маргаритой Пушкиной. Она давно была хорошо знакома с Градским, по его приглашению приехала в Алушту и провела там какое-то время. А мы знали о ней по текстам, которые она писала для «Високосного Лета». Помню, что нас представили ей как музыкантов «Волшебных Сумерек», но, по-моему, Рита пропустила это мимо ушей. Однако, не знаю, каким образом, но уже в 1981 году она начала напрямую общаться с Максимовым и написала тексты к нескольким песням – среди них были «Бал одуванчиков», «Лень», «Наполеон».
Весь 1982 год я проработал инженером, практически не занимаясь музыкой, но ближе к концу года мы опять начали плотно общаться с Лешкой – у нас впервые появилась возможность сделать профессиональную запись в тон-ателье[44] №1 в Телецентре «Останкино». Это была необыкновенная удача, просто подарок судьбы! Мы созвонились с Володей и Леонидом, собрались на базе Владимира Ширкина (сейчас его тоже уже нет в живых), у которого была потрясающая аппаратура, он работал параллельно с Градским и оркестром Магомаева в качестве звукорежиссера. Он пустил нас порепетировать, мы два или три раза там поиграли, взяли у него клавиши, гитарный и басовый аппараты и поехали в тон-ателье.
Приехав, обалдели от увиденного: от 32-канального пульта, от 2-дюймового 24-дорожечного магнитофона. К записи мы были готовы очень хорошо. Тон-ателье оказалось отлично оборудовано: бас мы писали в одной изолированной комнате, гитару – в другой, барабаны – в третьей, рояль – в главном помещении. За несколько дублей, но целиком, без склеек мы записали болванки, потом наложили туда клавиши, гитарные соло и вокал. У нас получилась просто отличная запись, мы были очень довольны результатом – во всяком случае, мы с Максимовым. Но по содержанию это уже были не «Волшебные сумерки». Мы записали четыре песни: «Наполеон», «Лень», «Гонки» и «Бал одуванчиков». Я говорю, что это не «Волшебные сумерки», потому что мы эти песни ни
