концерты можно будет делать…
Я задумался:
– Но ведь у меня нет состава! Давайте я тогда буду состав собирать, искать людей?
– Нет, не нужно, – сказали мне, – у нас есть штатная единица, где уже присутствуют все музыканты. Просто принесешь свои песни, а они разучат и сыграют.
Я согласился попробовать, хотя не могу сказать, что предложение меня воодушевило. Мне не очень-то верилось в успех такого дела, когда меня как солиста, получается, навязывают музыкантам, до этого прекрасно работавшим без меня. Это, конечно, не про творчество или настоящую музыкальную группу – это просто работа, отработка зарплаты. Но, может, хоть ставку сделают…
Тем не менее, решив попробовать, я съездил домой, сказал ребятам из ресторана, что ухожу и буду теперь заниматься новым делом. В Гнесинке я сообщил Вере Соколовой, что снова поеду на гастроли, и она-таки отказалась от меня, заявила, что заниматься со мной больше смысла не видит. В итоге меня перевели к другому педагогу, мужчине, который смотрел на ситуацию по-философски. У нас состоялся примерно следующий диалог:
– Ты работаешь?
– Да.
– Тебе обучение здесь для чего нужно – для корочки?
– Честно? Для корочки…
– Ну, и езжай на гастроли. Договоримся.
С того момента меня стали отпускать на гастроли без проблем. Конечно, я не все время разъезжал, успевал иногда посещать и занятия по другим предметам. То есть все же был не совсем отрезанный ломоть.
В 1984 году я наконец-то купил себе фирменный бас – Ibanez Roadstar 820, с одним хамбакером[48], с отсечкой, как я люблю. Настоящий, классный профессиональный инструмент, не самого топового уровня, но очень качественный. Я играл на нем во время работы в ресторане, а вот в филармонии в Орджоникидзе с игрой на басу снова не получилось – мне сказали, что я буду просто солистом. «Ты же известный („в узких кругах“, подумал я…), ты в „Утренней почте“ поешь! И у нас будешь петь – нам нужен солист филармонии!». Ну, и бас снова стал лежать без дела…
Кстати, еще в конце 1984 года Володя Холстинин попросил меня позвонить Виктору Яковлевичу. На тот момент он уже поработал с Аликом Грановским в «Альфе», где они записали второй альбом, а потом Алик перешел к Векштейну. И Володя мне говорит:
– Я закончил с Сарычевым, хочу пойти к Векштейну, и хотим там с Аликом попробовать записать альбом – типа «Альфы», но пожестче.
А у Векштейна, как я уже упоминал, была уже своя студия, пульт, 16-канальный магнитофон с 1-дюймовой лентой (и это было очень круто!).
Я говорю:
– А Грановский почему сам не скажет о тебе?
– Да он стесняется, типа протекции получится…
Ну, я позвонил Векштейну:
– Виктор Яковлевич, вам гитарист не нужен?
– А что такое, кто-то есть на примете? – заинтересовался Векштейн. Надо сказать, что он всегда был открыт новому сотрудничеству, контактам с музыкантами.
– Да вот, – говорю, – есть замечательный гитарист, Володя Холстинин, играл со мной в «Альфе», в «Волшебных Сумерках». Хочет работать у вас!
– Пускай приходит! – дал добро Векштейн.
И в конце 84-го Володя стал играть в «Поющих сердцах», как, собственно, и Алик.
В 1985 году Володя мне говорит:
– А мы записали альбом. Хочешь послушать?
И дал мне на кассете «Манию величия». Я просто обалдел. Мне так понравилось! Ничего более цельного и крутого по звучанию на то время я в нашей музыке не слышал! Да, существовал «Автограф», где тоже все было на очень профессиональном уровне, здорово звучало, но все же это был арт-рок, а здесь – настоящий метал! Я не был фанатом метала, но, конечно, слышал и Оззи Осборна, и Iron Maiden, и Judas Priest. И когда я услышал, что на русском языке поют и играют такую музыку, я был невероятно впечатлен. И, да, это оказалось круче «Альфы», потому что Сарычев, несмотря на всю его роковость, все же писал песни с таким чисто русским, что ли, оттенком, на мой взгляд. А здесь – просто тру рок, и вокалист отличный! Я еще спросил у Володи:
– Кто это у вас так круто поет?
– Да это вокалист наш, Валерка Кипелов, – небрежно ответил Володя, он тогда, наверное, и не считал это чем-то уж очень крутым.
Я ему искренне сказал, что потрясен, мне очень понравилось. А в феврале 1986 года я впервые попал на концерт «Арии», куда меня пригласил Володя. Они играли тогда в МАИ. Я остался в восторге от концерта, тогда же познакомился с Кипеловым и Большаковым (остальных ребят из состава я уже знал до этого).
Весной в Москве планировалось проведение «Рок-панорамы’86» – большое событие, которое должно было состояться в Центральном доме туриста, к нему, конечно, долго готовились. Перестройка перестройкой, а так, чтобы официально собрались многие представители советской рок-музыки на закрытой площадке – такого еще в Москве не было до этого. В фестивале принимали участие несколько групп и три сольных исполнителя, в том числе такие известные, как «Машина времени», «Рондо», «Браво», «Круиз», из сольных исполнителей – Александр Градский. Каким-то образом в состав участников попал и я как сольный исполнитель. Сейчас думаю: как же это меня туда занесло?! Вспомнил – один из организаторов, Андрей Поденок, был Внуковским парнем, мы с ним хорошо общались, и он посодействовал моему появлению там. Пушкина, Векштейн были в оргкомитете фестиваля – наверное, это тоже помогло. Так что это действительно случилось, я был заявлен и на афишах. Мне позвонили домой, когда я отсутствовал, потом я связался с организаторами – приглашение подтвердили. Фестиваль проходил с 4 по 8 мая. А я в это время как раз был на гастролях в Горьком (сейчас – Нижний Новгород) вместе с тем самым «штатным» ансамблем, с которым я стал работать в Северо-Осетинской филармонии. Я отпросился с гастролей буквально на один день, купил билет на самолет, который вылетал прямо в день выступления. Я участвовал в первом дне Рок-Панорамы, 4 мая, и утром я должен был уже быть в Москве.
А накануне, на радостях мы с ребятами хорошенько отметили это дело, все пожелали мне удачи. Я поставил будильник, заказал такси (тогда, как известно, это можно было сделать только по телефону) на половину восьмого утра. Но, поскольку выпили мы перед этим хорошо, будильника я не услышал. Просыпаюсь, смотрю – на часах половина девятого! Ооо, думаю, похоже, «Рок-панорама» накрывается медным тазом! Мы жили в тот момент в гостинице «Нижегородская», а там от нее идет долгий, достаточно отвесный спуск вниз, к шоссе. И вот я вылетел из гостиницы,
