побывать в немецких, голландских, французских городах и городках, навсегда запомнились эти необычные для нашего глаза дома, даже целые кварталы островерхих, разноцветных фахверковых зданий. Белые, красные, желтые фасады этих домов причудливо «разбиты» балками и раскосами на ромбы, квадраты, треугольники, что придает всему дому и городскому пейзажу живописность и уют, особенно когда такой дом смотрится в воды тихого канала или реки. «Ребра» каркаса – все эти балки и раскосы – выкрашены в темный, черный или коричевый цвет, что особенно подчеркивает необычную геометрию фахверковых стен…
Глядя на все это яркое городское богатство и вспоминая историю нашего города, не я первый и последний вопрошаю: «А почему у нас нет такого?» Ведь почти сразу с рождением города начали строить фахверковые частные дома и казенные здания. Этот вид строительства пользовался особой любовью государя, строителя образцового здания типографии на Городовом острове. После этого Трезини фахверковым способом начал возводить здание мазанковых канцелярий на Троицкой площади и Почтового двора на Адмиралтейском острове (1714 г.), Госпиталя на Выборгской стороне (1716 г.), Главной аптеки (1722 г.) и многое другое[358].
Но по каким-то причинам фахверковое строительство угасло после смерти Петра, да еще и при нем некоторые фахверковые здания стали перестраивать в каменные. Наиболее яркий пример – здание Госпиталя на Выборгской. В 1716 г. его заложили в мазанковом варианте, а уже в 1720 г. Трезини стал перестраивать его в камне[359]. В чем же причина отхода от фахверка? Ведь Петру казалось, что фахверк позволит сэкономить материал, ускорит стройку, украсит город. Но не получилось! Как и в других случаях, жизнь оказалась непреклоннее воли Петра.
Думаю, что прежде всего фахверковые дома оказались холодными (вспомним, в Скандинавии таких домов почти нет!), стены их пропускали воду, промерзали. Не забудем, с какой поспешностью строили дома в Петербурге… Сохранилось описание, как делали фахверковую стену в упомянутом выше Госпитале: «…на готовые стойки прутом заплесть… подмазать глиною с лица и внутри»[360]. Вряд ли этот способ был пригоден в Петербурге. Словом, ненадежно, недолговечно, плохо. Да, вскоре ясно стало, что фахверк в Петербурге не нужен: богатые строили из камня, а бедные, как повелось с древности, из дерева…
Домостроительный комбинат имени Петра Великого
Как известно, Игорь Грабарь разбил историю застройки города на три этапа: вначале деревянный – до 1710 г., затем мазанковый, который тянулся примерно до начала 1720-х гг., а потом незаметно начался третий, полукаменный и каменный период[361]. Предложенная хронология застройки Петербурга, как отмечалось в литературе, не отличается точностью и содержит столько исключений, что может быть принята только как характеристика эволюции, принципа застройки города, когда на месте деревянных зданий строили мазанки, которые затем заменяли сооружениями из кирпича. Но общеизвестно, что даже в конце петровского периода наряду с каменными и мазанковыми зданиями возводили, используя вековой опыт русского народа, деревянные избы.
Вообще деревянное строительство имело на Руси длительную традицию. Возведение дома из дерева напоминало работу с деталями современного детского конструктора – сборка привезенного в разобранном виде сруба занимала у плотников два – три дня. Петру, спешившему поскорее возвести целый город, без деревянных построек на берегах Невы было никак не обойтись. Поэтому избы строили переселенцы на Московской стороне, на Охте и даже на Васильевском острове, где поначалу из дерева разрешалось возводить только флигели, сараи и нужники.
Более того, прибегнув к опыту традиционного деревянного зодчества, Петр впервые попытался начать массовое, типовое строительство жилья для простолюдинов-переселенцев. В 1720 г. был подписан указ о строительстве вдоль Невы на правом берегу («на Канцевской стороне») 500 изб «с сеньми» для мастеровых («вольных плотников») – переведенцев из России. Поначалу предполагалось построить 2 000 изб, но потом планы сократили вчетверо[362]. К апрелю 1722 г. закончили только 226 изб. После этого в Архангелогородской губернии был начат новый набор плотников, и к 1724 г. все 500 изб были построены. В них въехали 824 семьи переведенцев – предполагалось селить по две семьи в избу[363]. Примерно так же строились дома на Котлине под присмотром архитекторов и иноземных мастеров, следивших, как тогда говорили, за «архитектурой», т. е. за предписанными для Петербурга строительными нормами.
По некоторым документам той эпохи мы можем представить себе, каким был такой типовой дом. В 1733 г. подрядчик Иван Черняков обещал на месте обветшавших богаделен петровских времен «зделать… при святых церквях» шестнадцать новых изб по цене 89 руб. 50 коп. за каждую избу. Архитектор ван Болес предписал подрядчику основные размеры домов: длина и ширина – 4 сажени (8,4 м), сени – 3 сажени (6,3 м), высота потолков «в жилье – 10 футов», т. е. 4 м.
И далее ван Болес перечисляет все строительные операции, которые был обязан сделать подрядчик со своими бригадами плотников. Этот перечень – яркий исторический документ. Он позволяет представить нам и технику типового строительства, и рабочие термины каждой операции, и внутреннее устройство такого типового дома:
«Стены срубить и внутри вытесать и выскоблить гладко,
перекладины положить,
полы намостить пильным тесом,
потолки настлать пластинником (половинка бревна. – Е. А.),
стропила поставить,
кровлю покрыть гонтом на четыре ската,
окна прорубить,
косяки вставить,
оконные рамы с переплетом и стекла простые вставить в окна,
ставни и двери зделать,
лавки кругом и полати зделать и положить,
опечки срубить и нужники зделать,
и на ниских местах, где надлежит, под оные богадельни и сени сваи побить и подрубить, чтобы во оном строении полы были выше самой большой воды,
и ко всем дверям и окнам прибить надлежащие петли и крючки, також и скобы и прочее».
При этом подрядчик должен смотреть за качеством материала: чтобы на полы шли пильные доски «прямые и негнилые» длиной в 4 сажени (8,4 м), а толщиной в 3 дюйма (7,62 см). Особое внимание обращали на кладку печей. Их следовало обязательно делать «с фундаментом для опасности, чтоб великостию не подломило полов» (в домах более состоятельных людей печи делали «образцовые», т. е. изразцовые, из голландского изразца или местного, сделанного по голландскому рецепту). Сени должны быть «мшеные (т. е. проконопаченные мхом, был и другой вариант – «красная конопать, которую секут ис старых конат»[364]. – Е. А.), чтоб не наносило снегу», на чердаки вести лестницы в 16 ступеней «для открытия в трубах вьюшек», а «на кровлях [прорубать] слуховые окна для свету»[365].
Для петербургской архитектуры сразу же стало характерным именно типовое строительство, которое позволяло, по мысли Петра, быстро
