ли. Но, если честно, уже было пора. Серьёзно, я уж думал, придётся вмешиваться раньше. А я, знаете ли, предпочитаю, чтобы история шла своим чередом.
– Эдмунд… – Джулиан смотрел на него с недоумением.
– Да-да, это я, – он махнул рукой, как будто отмахиваясь от невидимых аплодисментов. – Ваш Эдмунд, вечный спутник, советчик, иногда раздражающий ироник. Но сегодня, мои дорогие, я здесь не просто ради любопытства.
Он подошёл ближе, его взгляд переключился на меня, и я ощутила странное тепло в его присутствии – как будто он был одновременно совершенно реальным и… чем-то большим.
– Анна, – его голос стал мягче, почти заботливым, – ты ведь уже почувствовала это, правда? Что всё это – не случайность? Театр, кулисы, Лондон, этот человек, – он кивнул в сторону Джулиана, – и ты сама. Это всё было задумано. Создано. История, которая ждала своего момента, чтобы развернуться.
– Что ты пытаешься сказать?" – я шагнула ближе, пытаясь понять его слова.
– О, так много вопросов! – Эдмунд вскинул руки, его энергия вспыхнула с новой силой. – Итак, слушайте внимательно, потому что я скажу это один раз. Я – Великий Рассказчик. Создатель историй, тот, кто плетёт узоры времени и пространства. Иногда я просто наблюдаю, но иногда, когда история слишком хороша, чтобы оставить её на волю случая…
Он щёлкнул пальцами, и внезапно в воздухе вспыхнули огоньки – маленькие золотые искры, которые закружились вокруг нас. Одно движение его руки, и искры слились в картину – театр, пустой зал, пара, стоящая в центре сцены. Это были мы.
– Видите? История. Ваша история. – Эдмунд улыбнулся, но в его взгляде была серьёзность. – Это я написал её. Чтобы вы нашли друг друга. Потому что некоторые связи слишком важны, чтобы оставить их на волю случая.
– Ты написал? – Джулиан шагнул вперёд, его голос был твёрдым, но в нём звучал вызов. – Значит, всё, что происходит, – это твоя игра?
– Игра? – Эдмунд поднял брови, его лицо осветилось лукавой улыбкой. Нет, дорогой мой. Это не игра. Это искусство. И вы – его герои. Каждый выбор, каждая эмоция – настоящие. Я просто создал условия. Нить. А вы её ткачи.
Он повернулся ко мне, и в его глазах была бесконечная глубина.
– Анна, ты должна знать: ты всегда была собой. Всегда. Но иногда людям нужно немного помочь, чтобы они могли найти свой путь. Я просто слегка подтолкнул вас.
Он вдруг вытащил из кармана маленькую монету и подкинул её в воздух. Монета вспыхнула золотом и, опустившись на его ладонь, превратилась в сияющий ключ.
– Фокус для неверующих, – сказал он, протягивая ключ Джулиану.
– И что теперь? – спросила я, чувствуя странное спокойствие, смешанное с удивлением.
– Теперь? – Эдмунд улыбнулся, спрятав руки в карманы. – Теперь история принадлежит вам. Я просто зритель, Анна. Но если вы когда-нибудь потеряетесь…
Он сделал шаг назад, его фигура стала размываться в тенях, словно театр сам поглощал его.
– Просто вспомните, – его голос звучал уже издалека, – что я всегда здесь. Наблюдаю. И всегда готов помочь рассказать новую главу.
И с этими словами он исчез, оставив нас в тишине театра, где только эхо его голоса продолжало звучать в наших сердцах.
Мы остались в наполненном тишиной театре, но его слова ещё звенели в воздухе, как отголоски давно сыгранной арии. Джулиан стоял рядом, держа в руках тот самый ключ, который Эдмунд оставил. Его взгляд был устремлён вниз, к металлическому отблеску на ладони, но выражение лица выдавало глубокие раздумья.
– Это всё… безумие, – наконец выдохнул он, нарушая тишину. Его голос звучал хрипло, как будто он только что проснулся от сна. – Или, может быть, я просто больше не могу отличить реальность от вымысла.
Я смотрела на него, и что-то в его беспокойной позе, в слегка нахмуренных бровях, зацепило меня. Этот момент, когда он, всегда уверенный, казался растерянным, делал его ещё ближе.
– Иногда вымысел и реальность пересекаются, – сказала я, подходя ближе. – Но разве не в этом смысл всего? Разве не это ты всегда изучал, Джулиан? Истории, которые меняют нас?
Он поднял голову, и его глаза встретились с моими. В этот миг я увидела в них всю глубину, весь хаос чувств, которые он пытался скрыть за словами, за книгами и исследованиями.
– Анна, – начал он, а затем замолк, словно искал правильные слова.
Я ждала, давая ему время, и он, казалось, нашёл нужный тон, более мягкий, но всё же наполненный той решительностью, что всегда отличала его.
– Эдмунд был прав, – произнёс он наконец. – Думаю, что у каждого свой путь к любви. И для нас, для меня… он, видимо, проходил через это – через тайны, через время, через все эти чертовски сложные вопросы.
Он сделал шаг ближе, его рука всё ещё сжимала ключ, но другая тянулась ко мне. Его пальцы коснулись моей руки, и в этом жесте было больше смысла, чем в сотне слов.
– Я боялся, – признался он, его голос дрожал, но взгляд оставался твёрдым. – Боялся, что то, что я чувствую, – это всего лишь плод моего воображения. История, которую я придумал для себя, чтобы справиться с одиночеством. Но это не так. Ты – не выдумка. Ты реальна. И то, что между нами, – тоже.
Его слова обжигали меня изнутри, но это была приятная боль, как возвращение чувств в озябшие руки.
– Ты думаешь, Эдмунд действительно создал это для нас? – спросила я, пытаясь осмыслить всё, что произошло.
Джулиан усмехнулся, но в его улыбке было больше тепла, чем сарказма.
– Я думаю, что Эдмунд – мастер постановки. И возможно, он подстроил обстоятельства, но то, что мы здесь, то, что мы чувствуем, – это уже наш выбор. Наша история.
Он поднёс ключ ближе, внимательно разглядывая его, словно тот хранил ответы на все вопросы.
– Но он прав ещё в одном, – продолжил Джулиан, его взгляд вернулся ко мне. – У каждого свой путь. И я готов пройти его с тобой.
Я молча кивнула, чувствуя, как наши судьбы, словно две нити, сплелись в этот момент. Внешний мир – театр, шум улицы, даже тени, оставленные Эдмундом, – казалось, замирал вокруг нас, уступая место только этому мгновению.
– Что бы ни ждало нас впереди, – добавил он, его голос стал тише, но не менее искренним, – я знаю одно: я не хочу проходить через это без тебя.
Его слова словно замкнули
