поскольку содержит внешнее описание одного из тех жителей Бразилии, кто создавал страну в XVIII столетии.
«Пропустить Мануэля Нуньеса Виану, среднего роста, круглолицего, темноглазого, черноволосого, вместе с его обозом, груженным 23 бочками жидкого товара. Риу-Гран-ди, 14 мая 1717 г. (подпись) Мануэль Нуньес Виана».
Уплатив требуемую пошлину, торговец получал расписку и мог продолжать свой путь. На обратном пути из Минас-Жерайса он также останавливался на том же посту. Его тщательно проверяли на предмет того, какое количество золота и рабов он собирался провезти. Торговец должен был уплатить королевский налог на золото, если у него отсутствовало свидетельство об оплате.
Как бы ни был обременителен сбор налогов, больше всего в Минас-Жерайсе было проблем с взысканием налога на золото на всем протяжении колониального периода. Строго говоря, старатели были не против королевского налога (real quinto), но им не нравилось, какими способами его собирали. Удовлетворительного решения этого вопроса так и не удалось добиться. Герцог Ньюкаслский в частном письме в 1739 г. утверждал, что «король Португалии имеет абсолютную власть в своих владениях и может объяснить необходимость и потребовать уплаты любого налога», но это было преувеличением. Хотя в теории и по складу характера дон Жуан V был абсолютным монархом, его представители в Минас-Жерайсе были принуждены поступать очень осторожно и постоянно обдумывать свои дальнейшие шаги, пока в Бразилии все не почувствовали неукротимую энергию маркиза Помбала.
Система сбора налога на золото, установленная Албукерке в 1710 г., работала неудовлетворительно. Его преемник дон Брас Балтазар да Силвейра заключил соглашение с членами муниципального совета в декабре 1713 г., что они будут платить короне каждый год налог в 30 арроб (440 кг) взамен уплаты кинту (quinto). Но король отказался признать это соглашение и приказал дону Брасу денонсировать его и вернуться к прежней системе налогообложения. То есть к налогу, взимаемому с каждого промывочного лотка. Он попытался это сделать, но жители Каэте и Морру-Вельу устроили мятеж, и появилась угроза дальнейшего распространения беспорядков. Поскольку у дона Браса не было регулярных подразделений, а милиция встала на сторону мятежников, он был вынужден (по его собственным словам) «пройти под Кавдинским ярмом». В итоге он согласился на налог в 30 арроб.
Лиссабон на время смирился с неудачей, но когда в конце 1717 г. дона Браса сменил новый губернатор граф Асумар, он получил указания попытаться увеличить долю короны в добываемом золоте. В марте следующего года он заключил соглашение с муниципалитетами, согласно которому они предоставляли только 25 арроб, но королевские власти поставили под свой контроль пункты таможенного досмотра, взимавшие пошлины с вывозимых и ввозимых товаров. Это был хитрый маневр, который в 1750 г. обеспечил короне получение 31 арробы золота.
Корона была недовольна соглашением, заключенным в марте 1718 г., о сокращении королевского налога на золото (quinto), так как население росло и сумму налога следовало увеличивать. Королевский указ от 11 февраля 1719 г. предписывал открыть одну или даже несколько плавилен в Минас-Жерайсе. Сюда должно было поступать все золото, предназначенное на экспорт из капитании, где из него отливали бы слитки, ставили клеймо и взимали налог. В самом Минас-Жерайсе по-прежнему разрешался оборот золотого песка, с помощью которого расплачивались за повседневные покупки и осуществлялись платежи. Но его не разрешалось вывозить в другие области Бразилии под страхом сурового наказания. Две роты драгун, сформированные исключительно из жителей Северной Португалии, были отправлены в Минас-Жерайс в том же году. Теперь граф Асумар имел военную поддержку, которой так недоставало предыдущим губернаторам.
После получения королевских инструкций граф Асумар 18 июля 1719 г. опубликовал объявление, что плавильни золота откроются 23 июля 1720 г. в Вила-Рике, Сабаре, Сан-Жуан-дел-Рее и Виладу-Принсипи. Вслед за объявлением быстро распространились самые дикие слухи, «в которых было много лжи и мало правды, и посеянные ими семена не пропали, и теперь в школах учат доктрине Маккиавелли, а не учению Христа». Озадаченные слухами старатели также понимали, что им предстоит преодолевать большие расстояния по дикой местности до ближайшей плавильни, где их ждали дополнительные расходы и проволочки со стороны коррумпированных чиновников. «Земельные магнаты» (podersos da terra) и вероотступники-монахи, с которыми боролся Асумар, начали возбуждать недовольство среди старателей, которые вышли на улицы с оружием, что грозило беспорядками в различных районах. Первые бунты были подавлены драгунами без особого труда, но гораздо более серьезные события начались в Вила-Рике в ночь с 28 на 29 июня 1720 г.
Очевидной причиной этой вспышки возмущения было крайнее недовольство местным королевским судьей. Его едва не линчевала разгневанная толпа, ворвавшаяся к нему в дом, однако он был заранее предупрежден и успел скрыться. Имущество судьи было разграблено, его наложница-мулатка изнасилована, слуги избиты. Затем бунтовщики вышли на улицы протестовать против намечавшегося согласно указу короля открытия монетного двора и плавильни. Три дня спустя около 2000 человек прошли маршем к соседнему городу Рибейран-ду-Карму. Граф Асумар обнаружил, что там он мог рассчитывать только на 40 драгун (остальные были больны или в увольнении), а местные жители проявили полное равнодушие к происходившим событиям. Бунтовщики представили графу ультиматум из 18 пунктов, среди которых было требование отказаться от строительства плавильни и объявление безоговорочной амнистии, скрепленной королевской печатью. После кратких переговоров Асумар дал согласие выполнить все условия, «тем более что они выказали при этом покорность», и ликовавшая толпа вернулась с победой в Вила-Рику.
Асумар вовсе не собирался выполнять соглашение, на которое он пошел под давлением. Он пытался выиграть время, чтобы мобилизовать все лояльные ему силы. Это были горожане Сан-Жуан-дель-Рей и большая часть выходцев из Сан-Паулу в окрестностях этого города. Возможно, горожане еще горели желанием отомстить эмбоаба. Возникшие между вождями мятежников разногласия вскоре предоставили графу возможность первым нанести удар. Во главе протестного движения у его истоков стоял иммигрант из Миньоту некто Пашкуал да Силва Гимарайнш, который нажил большое состояние, занимаясь торговлей и добычей золота на холме (тогго), возвышавшемся над городом Вила-Рика и названном в его честь. Еще одним достойным упоминания главарем мятежников был отставной судья Мануэл Мушкейра да Роза, который поднялся на волне ненависти к своему преемнику. Когда движение начало разрастаться, к его руководству пришел уроженец Минью и погонщик мулов Фелипе душ Сантуш. Вместе с несколькими своими сподвижниками он, по-видимому, рассматривал возможность убить или изгнать губернатора и провозгласить, по сути, независимость Минас-Жерайса от короны. Большинство людей пока не были готовы на этот шаг, и жителей Вила-Рики все больше беспокоили вооруженные банды негров-рабов, которых Пашкуал да Силва и другие главари имели в своем распоряжении.
Собрав достаточно сил для наступления, граф Асумар возглавил колонну из полутора тысяч человек, которая ранним утром 14 июля
