Посад.
Прохор поразил её с первого взгляда. Высокий, с пронзительным взглядом серых глаз и обходительными манерами. Он смешил её и говорил комплименты, целовал руку и прижимал к себе во время танцев…
— Вы слишком прекрасны для этого унылого собрания, — сказал он ей тогда, когда они случайно столкнулись у стола с напитками. — Ваши глаза словно два озера, в которых можно утонуть.
Полина помнила, как смутилась и одновременно обрадовалась такому прямому комплименту. Он был непохож на тех изворотливых щёголей, которых она встречала на званых вечерах. В нём чувствовалась сила, которая притягивала её, как магнит.
А потом была та ночь — единственная ночь вместе, полная страсти и нежности. Полина покраснела от воспоминаний. Она никогда не думала, что сможет так отдаться чувствам, забыв о всех условностях и правилах, в которых её воспитывали. С Прохором всё казалось правильным и естественным.
Когда мать вернулась и узнала о произошедшем, разразился настоящий скандал. Полина до сих пор не понимала, как она выяснила всё в таких подробностях. Лидия словно сошла с ума от ярости. Она кричала, что Платонов обесчестил её дочь, что он охотится за их состоянием, что он недостоин даже дышать одним воздухом с Белозёровыми.
Именно после этого мать окончательно изменилась. Она стала одержима идеей отомстить Прохору, не слушая никаких возражений. Полина помнила те долгие недели домашнего ареста, когда ей не позволяли даже выходить в сад без сопровождения. Каждый день мать приводила в дом очередного «подходящего жениха» — сыновей своих знакомых аристократок, большинство из которых были либо глупыми, либо жестокими, либо и тем, и другим одновременно.
Полина поднялась с кровати и подошла к небольшому зеркалу в резной раме. Её отражение выглядело грустным — тёмные круги под глазами выдавали бессонные ночи, а в ореховых глазах таилась печаль.
Несмотря ни на что, она скучала по прежней матери. По той, с которой они вместе ходили в театр, обсуждая потом представления до поздней ночи. По той, что учила её разбираться в литературе, покупая редкие книги из заморских стран. По той, что по воскресеньям надевала красивый передник и вместе с дочерью пекла яблочные пироги по рецепту прабабушки, хотя в доме было полно слуг, готовых исполнить любую прихоть.
— Мама, что с тобой случилось? — прошептала Полина, касаясь холодной поверхности зеркала. — Куда ты исчезла?
Она не знала, что заставило мать так измениться. Может быть, отец прав, и это связано с историей с Прохором? Но почему настолько сильная реакция? Почему такая одержимость местью? И куда она пропала сейчас, забрав деньги и охранника?
Если бы только можно было вернуть всё назад, в то время, когда они были счастливой семьёй. Или хотя бы понять, что происходит сейчас.
С трудом ей удалось заснуть, но сон не принёс избавления. Ей снились кошмары. Она куда-то бежала. Не то преследовала кого-то, не то, наоборот, убегала от погони. Из сна её вырвал резкий, пронзительный звук — над острогом громко и тревожно забил колокол. Полина вскочила, запутавшись в одеяле, и бросилась к окну.
До рассвета оставалось всего ничего, солнце должно было вот-вот показался из-за горизонта.
На стенах она увидела бегущих дружинников с оружием в руках, их лица выражали тревогу и решимость. В предрассветной мгле казалось, что тени движутся сами по себе, сгущаясь и расплываясь по острогу.
Сердце Полины бешено колотилось, когда она отпрянула от окна и бросилась к шкафу. Дрожащими пальцами она выхватила первую попавшуюся одежду — тёмно-синее платье и тёплую накидку. Одевалась она торопливо, несколько раз запуталась в шнуровке и чуть не упала, натягивая сапожки. Схватив с прикроватной тумбочки свой магический жезл, она выскочила в коридор.
Дом воеводы гудел как потревоженный улей. Слуги метались с испуганными лицами, кто-то кричал приказы. Полина увидела Захара, который быстро шагал по коридору с винтовкой в руках. Его обычно добродушное лицо с клочковатой бородой теперь выглядело суровым и сосредоточенным.
— Что происходит? — спросила Полина, хватая его за рукав.
— Нападение, госпожа! — Захар кивнул в сторону окна. — Какие-то недруги окружили острог. На флаге кровавые крылья. Игнатий Михайлович собирает всех у центрального бастиона.
Не дожидаясь дальнейших объяснений, Полина побежала к выходу. На улице уже собирались жители, перепуганные внезапной тревогой. Матери прижимали к себе детей, мужчины сжимали в руках винтовки и ружья. Заметив в толпе растерянную женщину с младенцем, Полина остановилась.
— Идите в амбар! — крикнула она, вспомнив, что именно там прятались в случае нападения Бездушных. — Там толстые стены!
Заметив Бориса, уверенно раздающего приказы группе дружинников, Полина направилась к нему. Командир дружины кивком указал ей на центральный бастион, где уже толпились фигуры у бойниц и на смотровой площадке.
Пробираясь к бастиону, Полина вглядывалась в горизонт. Рассветное небо только начинало светлеть, но она уже могла различить тёмные силуэты за пределами острога — внедорожники, мотоциклы и большой грузовик, над которым реял чёрный флаг с изображением двух крыльев, обагрённых кровью.
Когда она поднялась на смотровую площадку бастиона, там уже собрались все ключевые фигуры острога: Игнатий Платонов, стоявший у парапета с подзорной трубой; Василиса, бледная, но решительная, с магическим жезлом наготове; могучий священник отец Макарий, сжимавший в одной руке огромный боевой топор, совершенно не вязавшийся с его саном, а во второй чётки с крестиком; Александр Зарецкий, судорожно перебиравший склянки в своей алхимической сумке; старосты трёх соседних деревень и другие важные жители острога.
Игнатий оторвался от наблюдения и обратился к собравшимся:
— У нас есть примерно сорок боеспособных дружинников и десять обученных Валькирий. Все остальные — не воины, — его голос звучал спокойно, но в глазах читалась тревога. — Борис, раздай оружие всем, кто может держать в руках хотя бы палку.
— Они не атакуют, — заметил Борис, вглядываясь в горизонт. — Просто стоят. Чего они ждут?
Словно в ответ на его вопрос, воздух сотрясся от магически усиленного женского голоса, который эхом разнёсся над острогом:
— ВНИМАНИЕ, ЖИТЕЛИ ЭТОЙ НИЩЕЙ ДЫРЫ! Я, графиня Лидия Марковна Белозёрова, требую немедленно выдать мою дочь Полину и воеводу Прохора Платонова! В случае отказа эта захудалая деревенька будет стёрта с лица земли!
Услышав голос матери, Полина застыла от шока. Внутри неё боролись противоречивые чувства: страх, гнев, смятение, недоумение… Как мать нашла её? Что с ней произошло? Кто эти люди? Наёмники?
Игнатий Платонов оглядел собравшихся и остановил взгляд на Полине.
— Полина Германновна, — сказал он с нотками горечи. — Похоже, конфликт между
