Из-за таких разрушений Повелитель Грома нас и ненавидит. Они устроили революцию шестьсот тридцать одну луну назад и стали полностью независимы. Только лун триста назад возобновились торговые и дипломатические отношения. Удивительно, кстати, то, что насекомые, в природе которых лежит ненависть, не бунтуют против людей. А вот Повелителю Грома вечно что-то не так…
– Все тут ясно и понятно, – Мики посмотрел назад и хмыкнул. – Нынешним насекомым ничего не нужно, кроме убийств. Главная цель каждого рожденного насекомого – поднять свой уровень. С этим они ассоциируют возможность выжить. А когда достигаем цифр от двадцати, становимся спокойнее. Мне вообще вот плевать, кто, куда, зачем… Я выполняю поручения Саргона.
– Слушай, неожиданный вопрос! А Энида… Если она никого из нас не собиралась убивать и выглядит как монстр, способный уничтожить любого, то почему она не похожа на человека? Я не понимаю логики! Она сильная, но не человек, и нигде на ней я не видел татуировку. Хотя, может, она маленькая?.. – Гилем призадумался и заставил остальных размышлять.
– Об Эниде вам расскажу уже не я… – сконфуженно выдал Мики. – Моя задача – осветить часть событий Великой Войны.
– Хорошо-хорошо, – закивал Гилем. – Ты остановился на уроне от воинов пепла.
– Да. Первый удар на себя взял материк Великанов, потом Вечных Бурь и уже следом второй материк. Климат и сила камня усложняли воинам пепла возможность сеять разрушения. Не знаю, как у них работало там все, но до материка Вечных Пустынь дошли самые крупные из воинов пепла. В частности, черви. Они уничтожили девятую часть всех городов, – он покачал головой. – Проблема всех воинов пепла заключалась в сложности перемещения. Огромное расстояние между материками в океане не так просто преодолеть. Кто-то из них попытался долететь до материка Вечных Бурь… Поверьте, такого провала в тактике не знал еще никто.
– Получается, все было уничтожено этими самыми червями? – спросил Айон.
– Это большая проблема Великой Войны. Многие понадеялись на силу материка Великанов. Войны не редкость в Виаруме – что тогда, что сейчас. Остальные подумали, что великаны справятся. Не справились, и это привело к огромным жертвам, – Мики улыбнулся. – Мы почти пришли… Больше половины насекомых пало в сражениях с воинами пепла в первой же волне их нападения. В те времена у насекомых были проблемы с восстановлением количества общего населения на материке.
– А мне казалось, у вас-то как раз нет с этим проблем! Если необходимо постоянно сражаться друг с другом, и уровень вы повышаете от убийства себе подобных, то скорость воспроизведения насекомых должна быть высокой! – Гилем уже начинал замечать какие-то нестыковки в рассказах Мики. – А до разрушения камня первого материка у людей было ограничение по рождаемости детей.
– Ты делаешь правильные выводы. Но ответы на них вы, возможно, получите не от меня, – Мики оглянулся. – Вторая истина. Миражи сознания. Чистое мышление.
Руины вокруг них и даже дорога начали плавиться, подобно льду на солнце. Жидкость перемешивалась и впитывалась в песок. Команда поняла: еще одна схема для защиты Центрального оазиса. Книгописец не понимал лишь одного, раз сам Король Сорокатысячи Ног в первой столице, здесь бродят его сильнейшие подчиненные, зачем скрывать Центральный оазис сразу под несколькими куполами. Так же, если ему хватит храбрости расспросить Саргона о событиях Великой Войны, он восполнит пару пробелов, оставшихся после рассказа Мики. И главный из них, как выжили сами насекомые, если ни одного города не осталось.
– Мой костер, как вы поняли, способен воздействовать на сознание других. На Центральном оазисе стоит защита из миража. Если я умру, то она развеется лишь спустя один лунный цикл. А до этого даже Саргон не в силах будет воспользоваться его водами, – Мики поднял руку, махнул ей и с сожалением продолжил. – Однако в этом уже нет никакого смысла… Простите меня за мою ложь.
– Что? – прошептал Айон.
– Не может быть! – воскликнул Гилем.
Книгописец застыл с открытым ртом. Он представлял себе совсем другую картину. Такое легендарное место, как Центральный оазис, воображение рисовало ему огромным озером с чистейшей водой, по краю которого расположилась мелкая растительность, несколько пальм, а свет играет на водной глади. Возможно, за столько лун Король Сорокатысячи Ног даже обустроил это место своеобразными шатрами, столами, стульями…
Вместо этого он увидел небольшое водное пространство, диаметром максимум в десять метров и заполненное не чистейшей водой, а грязью. Словно гончаров со всего мира заставили вымыть здесь руки и ноги. Гилем повернулся к команде, потом к Мики и захлопал глазами. Он сделал шаг, потом еще один и в итоге сорвался на бег, сразу падая на колени рядом с Центральным оазисом. В мутной воде он не видел даже своего отражения. Книгописец опустил палец и убедился, что загрязнение вызвано самой обыкновенной глиной.
– Ничего не понимаю… Ты же сам сказал, что компас чистых вод ведет к Центральному оазису. Зачем называть так компас, если это не соответствует действительности. Мики, ты опять нам врешь? – Гилем развернулся к нему, и все также уставились на их проводника. – Какие секреты ты хранишь?
– А кто тебе сказал, что сердце у богов без порока? – послышался низкий насмешливый голос за спиной.
Гилем медленно повернул голову, даже без костра зная, кого он там увидит. На него смотрел мужчина, сидящий на камне. Смуглокожий, высокий, с длинными волосами, сплетенными в десятки небольших кос. Он со скучающим видом осматривал книгописца. Его глаза блестели голубым светом в ночи, и от него веяло силой. Не нужно быть оборотнем, чтобы почувствовать его давящую ауру. Из одежды на мужчине была небольшая юбка, напоминающая ту, что носили девушки. А вот украшений он надел так много, что даже ночью от их блеска приходилось щуриться и прикрывать глаза ладонью.
– Молодец, Мики, довел их наконец-то до первой столицы – и лунного цикла не прошло, – Саргон улыбнулся. – Я уже думал, умру тут со скуки.
– Вы-то умрете, ага, – Мики кивнул. – Вы же сами дали задание: максимально скрываться и позволить им дойти до вас самостоятельно. Так что ни минутой раньше, ни минутой позже – принц Айон Блер перед вами. А я, между прочим, и сам могу в пустыне заблудиться без компаса чистых вод…
– Меня зовут Саргон, и я тот самый Король Сорокатысячи Ног. Прошу прощения за то, что Мики у нас тут изображает местного артиста. Я не прошу обращаться к себе уважительно, но и сам общаюсь без всяких «госпожа» и «уважаемый». Вы уже познакомились с Меладеей и ее королевством оборотней, – он обвел рукой все вокруг. – Мне править некем и не с кем. Поэтому я просто Саргон.
– Большое спасибо за гостеприимство, –
