пыталась проглядеть. Так Мики запутал ее и направил искать Короля Сорокатысячи Ног на материк Великанов. Удачи. Девочка настойчивая, – он довольно улыбнулся. – Я собрал сильную свиту в этот раз. Пожертвовал многим, чтобы… – он закусил губу. – Чтобы спасти мир.
– Я понимаю, Саргон. Как никто другой, – Азель кивнул в знак сочувствия. – И скажи, каково это – видеть ее?
– Она прекрасна, – он говорил, и на его глазах заблестели слезы.
– Ты расскажешь нам уже, когда все соберутся? – Азель наклонил голову.
– Посмотрю по обстоятельствам. На самом деле это все так странно, Азель. Я все моргаю, моргаю, тру глаза и продолжаю видеть Саяру. Прошло уже двадцать три луны, а мне все кажется, что она сейчас выйдет из покоев и обругает за какую-нибудь мелочь. – Король Сорокатысячи Ног улыбнулся и посмотрел куда-то в сторону. – Моя любимая Саяра…
– Мы все несем в себе память существ, давно потерянных, но до сих пор любимых. Песок под ногами создан Саярой, Меладея превращается в дракона, прообраз своего партнера, а я… – на его слова Саргон повернулся к Азелю. – Каждый раз, когда смотрю в отражение, вижу свою сестру.
– Нам осталось собраться всем вместе, выпить и повспоминать погибших, – Саргон покачал головой. – И мы обязательно это сделаем, когда полностью запечатаем седьмой материк с помощью пожара Айона. Лишь бы его сила не стала настолько могущественной, что управлять ею будет невозможно.
– Получается, я дам им курс на материк Вечных Бурь, а оттуда сразу к великанам, – кивнул, подводя итоги, Азель. – Там нам останется найти снежный цветок и завершить ритуал снятия проклятия.
– О да, потому что остальные вещи уже у вас, – гордо улыбнулся Саргон. – В частности, гранат Центрального оазиса, – его глаза распахнулись. – Они вернулись и ищут тебя. Мики сказал выходить с юго-восточного входа, – король нахмурился. Вероятно, Мики передавал ему какой-то сигнал с помощью костра.
– Хорошо, – Азель развернулся и пошел в нужном направлении. Когда-то он выучил эти лабиринты наизусть.
– Эй, Азель, – дипломат остановился, но не обернулся. – Ты нашел то, что искал все эти луны?
– Да.
Азель шел по лабиринту с хмурым лицом. Их встреча с Саргоном – лишь необходимое обстоятельство для корректировки плана. Инструкции они давно создали и следовали им, даже когда не виделись сотни лун. Леа, страж Пятого материка, выходит в Виарум не чаще, чем Меладея. Однако слаженная работа и численное преимущество над другими стражами еще сохраняли баланс в мире. Но Азель бесполезен в бою, а если знак сдерживания выпустит других стражей, несогласных с выбранным путем, начнется настоящий хаос. Никто кроме них не знает правду. Дипломату очень бы хотелось провернуть план с Айоном, не раскрывая своей личности, вот только пока он не придумал как.
Он заметил в конце лабиринта свет и выход к пустыне. Азель искренне желал уберечь команду, особенно Рису, от лишений, через которые прошел сам. Но судьба мира важнее судьбы отдельного человека и даже всех людей, вместе взятых.
– О, ты живой? – Гилем помахал рукой Азелю, и Риса дала ему подзатыльник. – Эй, а меня-то за что?! Я же о нем беспокоился.
– Да знаю я тебя, – фыркнула Риса и пошла к своему парню. – Дорогой, как ты себя чувствуешь? Голова перестала болеть? Где ты был?
– С полчаса назад перестала, – Азель мягко ей улыбнулся и обнял. – Я ходил к Саргону, чтобы еще раз все уточнить про ночную аудиенцию. Боюсь, с рассветом мы должны будем покинуть первую столицу и отправиться сразу на материк Вечных Бурь.
– Да? – наклонила голову Риса. – А зачем? Нам вроде на материк Великанов надо, за снежным цветком?
– Подробности вечером расскажет Саргон, – немного соврал Азель. – Ты не против, если я опять пойду полежу? Хочу к ночи быть в форме. – Он отстранился от нее и мягко улыбнулся.
– Конечно, дорогой, – Риса пожала плечами. – Чуть позже принесу тебе наш скудный обед.
– Спасибо, Риса.
– Тебе не кажется, что Азель какой-то подозрительный в последнее время? – к ней подошла Сина. – Он стал еще более молчаливым, о чем-то постоянно размышляет.
– У него такое бывает… – прошептала Риса. – Иногда он может подолгу смотреть на небо и молчать. Не спит. Не говорит. Уже не секрет, что живет он намного дольше нашего. И мне кажется, с тех самых лун…
– Не может быть… – тоже прошептала Сина.
Пока девчонки обсуждали Азеля, Гилем пил воду и подслушивал их. Он тоже заметил странное поведение друга. Кроме того, его подозрения вызывали Саргон и Мики. Даже без костра он знал, что они не договаривают. Саргон удачно смешивал правду и ложь, не позволяя костру Гилема сконцентрироваться ни на одном факте. А его пламени просто не хватало, чтобы охватить все. Благо его спасала искра… Втайне от всех он вспоминал мелкие оговорки и проверял ночью на подлинность с помощью костра. А сейчас, когда Риса упомянула небо, Гилем невольно посмотрел на солнце, прикрывая глаза рукой.
Стоило ему моргнуть, как небо заволокла тьма. Солнце засветило еще ярче, и черное полотно, подобно бумаге, порвалось. Огромный змееподобный монстр с ртом больше солнца кромсал все, до чего мог дотянуться. Звезды вспыхивали кроваво-красным огнем и взрывались. Все закружилось. Гилем начал хватать воздух ртом, не в силах вдохнуть. Его сердце чуть не остановилось от страха, когда монстр повернулся и посмотрел на него своими ярко-фиолетовыми глазами без радужек, и с ревом бросился на книгописца.
– Гилем! – закричал Редлай и кинулся к нему.
Но тот уже упал на песок без сознания.
– Он потратил всю татуировку в одно мгновение! – на крик оборотня сбежались все. – Я отнесу его к нам в помещение. Риса… Помоги мне. Я не знаю, что произошло.
– Конечно-конечно, неси его, я за вами, – Риса посмотрела на Илая и Сину. – Соберите, пожалуйста, Азелю еды, – и, не дожидаясь ответа, бросилась за Редлаем.
– Это уже за рамками моего понимания… – прошептала Сина.
044
– Ты как? – спросила Риса, пока Редлай обмахивал Гилема веером.
Обычно после полного исчезновения татуировки книгописец быстро накапливал какое-то количество пламени и просыпался. В отличие от Кайла, ему не требовалось дожидаться полного восстановления, и уже через какое-то время он вновь начинал донимать всех вокруг. За шесть часов крепкого сна он полностью пополнял запас пламени. С прогулки по первой столице они вернулись не позже пяти часов, а сейчас уже поднялись луны, и наступила ночь. А книгописец только-только открывал глаза и с опухшим лицом пытался понять, что произошло. Редлай втягивал воздух через нос и пытался заметить изменения в его ауре. Гилем неожиданно потратил так много сил, что в какой-то момент оборотень подумал,
