террора. Режиму пришлось предпринимать отчаянные меры и бросать все силы на мобилизацию ресурсов страны, что в конечном итоге привело к победе. Это военное напряжение многое изменило в стране и в сознании ее граждан.

Центральная Азия находилась далеко от линии фронта и не пострадала от разрушений, как европейская часть страны. Однако последствия войны преобразили и ее, причем на многих уровнях. Выходцы из Центральной Азии шли на фронт, где сражались плечом к плечу с представителями всех советских наций. В отличие от Первой мировой войны, когда попытки царского режима мобилизовать коренное население привели к массовому восстанию 1916 года и лишь усугубили различия между Центральной Азией и остальной частью империи, Вторая мировая война по-настоящему интегрировала регион в состав Советского государства. Война открыла Центральную Азию Советскому Союзу, а жителей Центральной Азии сделала настоящими советскими гражданами.

Во многих отношениях война дала некоторое освобождение – от экономики распределения, диктата хлопковой промышленности, идеологической клетки, душившей все общественные дискуссии, и даже от антирелигиозной кампании. Направив все ресурсы на войну, Советское государство отказалось от монополии на распределение продовольствия, возложив ответственность за снабжение на местные власти. Учитывая, что 40 % пахотных земель Советского Союза в первые недели войны оказались под немецкой оккупацией, производство продовольствия стало приоритетнее хлопка, посевные площади которого резко сократились. Разрушение централизованной системы снабжения привело к огромным трудностям, но в то же время и к возрождению старых социальных практик, которые на протяжении полутора десятилетий находились под запретом. Спецслужбы с тревогой отмечали в Ферганской долине резкий всплеск популярности праздников, посвященных событиям жизненного цикла в мусульманских семьях: рождению, свадьбе и похоронам{227}. Идеологический пыл госбезопасности не всегда разделяло само государство, которое с самого начала решило вести войну, апеллируя больше к патриотизму, чем к идеологии. Лозунг о построении социализма в одной стране во многом приравнивал его к советскому патриотизму. Война стала называться Великой Отечественной войной, в которой все народы многонационального Советского государства плечом к плечу сражались за защиту своей общей Родины. Эта общая родина была социалистической по определению, но лозунг «Все для победы!» не подразумевал пролетарскую солидарность или международную классовую борьбу. Героизм измерялся верностью государству и советскому народу.

Государство даже примирилось с религией. Благодаря этому появилась возможность вновь открывать места отправления культа и использовать религиозную риторику для стимуляции воли к победе. С самого начала Русская православная церковь стала выпускать патриотические воззвания, призывая верующих на защиту Родины. В июле 1941 года Абдурахман Расулев – глава Центрального духовного управления мусульман, организации – преемника Оренбургского духовного собрания, основанного еще Екатериной Великой в 1788 году, – призвал всех советских мусульман «встать на защиту родной земли, молиться в мечетях за победу Красной армии и благословить своих сыновей, сражающихся за правое дело»{228}. В Узбекистане имамы нескольких мечетей поддержали военные действия в первых пятничных проповедях после начала войны{229}. Центральноазиатские улемы, едва пережившие 1930-е годы, бросили свои силы на поднятие боевого духа населения и сбор пожертвований для фронта. Режим такого рода усилия оценил, но старался приглядывать за всем этим. С этой целью был принят указ о том, что разрешается создание духовного управления в Центральной Азии по образцу Центрального духовного управления мусульман{230}. Затем группе улемов в Ташкенте было поручено обратиться к государству с просьбой позволить им организовать съезд улемов со всей Центральной Азии для создания такой организации. Ведущую роль в этом предприятии сыграл 80-летний накшбандийский шейх Эшан Бабахан ибн Абдулмажидхан из Ташкента. Бабахан был довольно известным ученым, который в 1930-х годах пострадал наравне с остальными улемами. У него конфисковали дом, и в конце 1930-х годов он постоянно то садился в тюрьму, то выходил на свободу. Теперь же он горел желанием помочь делу победы. Его вызвали в Москву, где он, очевидно, встретился со Сталиным, который предложил ему чаю и спросил о настроениях мусульманского населения{231}. Бабахан вернулся в Ташкент и провел конференцию улемов со всех пяти республик Центральной Азии, на которой затем было создано Центральноазиатское духовное управление мусульман (или САДУМ, как его обычно называли по первым буквам слов в названии). В сентябре 1943 года Архиерейский собор Русской православной церкви собрался впервые после революции и избрал членов Священного синода. Советское государство военного времени мобилизовало все религиозные силы на благо победы.

САДУМ, как и Оренбургское духовное собрание царской эпохи, было наполовину церковью, наполовину министерством по делам религий. Его создание стало важной вехой в истории ислама в Центральной Азии, поскольку такого учреждения там никогда прежде не существовало. Константин Кауфман позаботился о том, чтобы Туркестан оставался вне юрисдикции собрания. Однако реформаторы пришли к выводу, что для осуществления реформы необходим какой-то бюрократический институт, и поэтому в послереволюционные годы создали местные махкама шария (шариатские администрации). Советские власти не позволяли этим местным администрациям объединиться в некую единую оргструктуру, а в 1927 году и вовсе их ликвидировали. Теперь же, в разгар Второй мировой войны, власти пошли на попятную и позволили улемам создать нечто гораздо более централизованное и с более обширными полномочиями, причем с юрисдикцией, охватывающей все пять республик. Впервые в истории мусульманской Центральной Азии улемы объединились в разветвленный бюрократический институт.

Улемы, создававшие САДУМ, надеялись обозначить пространство, где ислам и его обычаи могут законно существовать и не подвергаться репрессиям государства. Ради этой цели они готовы были вкладывать усилия в военное дело. Одним из первых действий САДУМа стала публикация «Обращения ко всем мусульманам Советского Союза», в котором Бабахан призывал мусульман Туркестана и Казахстана

быть храбрыми, как львы, бороться плечом к плечу с братскими народами нашей страны против гитлеровской армии, беспощадно уничтожать фашистское войско, отстаивать до последней капли крови каждый вершок священной советской земли, укреплять железной воинской дисциплиной свои ряды, выполнять нерушимо и свято, быстро и точно приказы своих командиров{232}.

В обращении использовалась специфически религиозная лексика, война объявлялась «всеобщим и священным джихадом, священной войной» и утверждалось, что «каждый правоверный, погибший за правду, – мученик веры, каждый мусульманин, убивший проклятого врага, – гази, боец за веру»{233}. Улемы сохранили преданность государству, несмотря на все, что им пришлось пережить за предыдущие полтора десятилетия. Их мотивировала неколебимая вера в необходимость порядка и законность тех, кто порядок поддерживает. Та же самая вера позволяла им принимать и царскую власть. Теперь же, в гораздо более суровых условиях, они присягнули на верность сталинскому государству.

Пусть война и принесла некоторое чувство освобождения, ее основным результатом были огромные лишения и жертвы. Жители Центральной Азии по полной программе участвовали в войне: регион отправлял мужчин сражаться на фронт и вносил свой вклад в победу за счет сверхурочного труда и налогов. Тяготы войны ощущались во всем обществе, поскольку едва ли можно было найти семью, которую она не затронула. Эти события отразились на осознании идентичности сражавшихся мужчин, а пожилых людей и женщин, как никогда, приобщили к советской жизни.

Военная служба все еще была для этого региона в новинку. Выходцев из Центральной Азии призывали в так называемые национальные части Красной армии с 1920-х годов. Это были подразделения с командирами, свободно владевшими местным языком, которые размещались на территории Союза для защиты советских границ и поддержания правопорядка (а также для борьбы с «бандитами»). Эти подразделения не были обычными частями Красной армии, которые можно было при необходимости заменить на любые другие. Всеобщую воинскую повинность в Красной армии ввели только в 1938 году, когда Сталин готовился к возможной войне. В 1941 году, когда государство объявило всеобщую мобилизацию, призвав всех граждан мужского пола в возрасте от 18 до 50 лет, независимо от этнической принадлежности и места жительства, мало кто из жителей Центральной Азии успел получить опыт армейской службы. В ходе войны в армию призвали 3,4 миллиона выходцев из Центральной Азии, где они служили вместе с мужчинами всех советских национальностей. Они участвовали в боевых действиях на фронте, и многие из них были в рядах войск, освободивших Восточную Европу от нацистов и водрузивших советский флаг на Рейхстаге в Берлине.

За время войны из Узбекистана с населением в 6,5 миллиона человек в Красную

1 ... 57 58 59 60 61 62 63 64 65 ... 119

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Центральная Азия: От века империй до наших дней - Адиб Халид бесплатно.

Похожие на Центральная Азия: От века империй до наших дней - Адиб Халид книги

Оставить комментарий