с оружием и боеприпасами, что позволило им продолжать борьбу. Больше помощи от Монголии не приходило, поскольку Советы, которые там всем заправляли, особого энтузиазма по отношению к мятежникам не испытывали.

Йолбарс также установил контакт с дунганскими военачальниками из Ганьсу. Эта провинция долгое время была оплотом китайских мусульманских командиров (по фамилии Ма), в чьем распоряжении были плохо обученные, но многочисленные войска. Ма Чжунъин, самый молодой из них, предложил помощь: «Сначала я облегчу страдания уйгуров Хами [Кумула], а затем силой оружия прогоню Цзиня Шужэня», – якобы пообещал он Йолбарсу{200}. Ма вторгся в Синьцзян с разношерстной группой примерно из 500 солдат, однако его силы носили официальное название 36-й дивизии Китайской национальной армии – этот титул присвоила ей Гоминьдан, которая считала Цзиня мятежником. Люди Ма осадили Кумул, однако столкнулись с ожесточенным сопротивлением местного ханьского гарнизона. Тем временем Цзиню удалось организовать ответный удар при помощи сил, состоящих из солдат ханьского генерала Чжан Пэйюня из Или, а также полка, сформированного из белых русских эмигрантов, оставшихся в Синьцзяне. В начале ноября этот полк снял осаду и прогнал повстанцев обратно в горы. Ма отступил в Ганьсу, чтобы оправиться от серьезных боевых ран. На следующий год в Турфане, всего в 200 км от столицы Урумчи, вспыхнуло еще одно восстание. Его организовало тайное общество, состоявшее из местных активистов с джадидскими взглядами. Восстание возглавил Махмут Мухити, чей брат Максут продолжительное время принимал активное участие в деятельности джадидов и был другом и покровителем поэта Абдухалика Уйгура{201}. Однако вскоре власть захватили военачальники. Угодивший в госпиталь в Ганьсу Ма Чжунъин назначил офицера по имени Ма Шимин лидером повстанцев. Ма Фуминг, дунганский комендант турфанского гарнизона, перешел со своими войсками на сторону восстания, а кумульские мятежники поспешили в Турфан, который теперь стал центром сопротивления. Эта коалиция тюркских и дунганских войск во главе с Ходжой Ниязом и Ма Шимином всю зиму 1932/33 года преследовала провинциальные войска и сумела осадить Урумчи. Власть Цзиня – и, похоже, китайская власть в Синьцзяне в целом – оказались на грани краха.

Цзиня спас Советский Союз. Возвышение Японии и ее имперские амбиции встревожили советское руководство. В 1931 году Япония оккупировала Маньчжурию и превратила ее в марионеточное государство. Ходили разговоры о японской экспансии в регионы, находившиеся под управлением ханьцев. Советы опасались, что Япония может аналогичным образом создать туранское государство в Синьцзяне под руководством податливого дунганского военачальника. Сталин прекрасно осознавал геополитическую уязвимость и военную слабость Советского Союза и не хотел рисковать. Советские представления о внешней политике претерпели серьезные изменения со времен торжественного сталинского лозунга о построении социализма в одной стране, когда защита одного социалистического государства означала защиту социализма во всем мире. В советскую внешнюю политику вернулось прежнее геополитическое мышление. К концу 1920-х годов стремление экспортировать революцию на восток осталось в далеком прошлом, и во главу угла стало стремление обеспечить прочные оборонительные кордоны, доступ к природным ресурсам и военное преимущество. В 1931 году Москва продала Цзиню оружие (в том числе два военных самолета) за звонкую монету и заключила с ним секретную торговую сделку. Кроме того, советские пограничники принимали участие в совместных операциях с синьцзянскими войсками как для защиты советской границы, так и для поддержания мира в Синьцзяне. Теперь, когда Урумчи оказался в осаде, советское правительство перевезло туда около 2000 китайских военнослужащих, бежавших на советский Дальний Восток после японского вторжения в Маньчжурию в 1931 году. Эта Маньчжурская Армия спасения прибыла в Урумчи как раз вовремя – и освободила город. Советский Союз спас ханьское правление в Синьцзяне.

Урумчи выжил, а Цзинь нет. 12 апреля 1933 года, вскоре после снятия осады, его свергли в результате государственного переворота. Человеком, который вышел из переворота победителем, был Шэн Шицай (1887–1970), начальник штаба армии провинции. Как и Ян с Цзинем, он правил Синьцзяном от имени Китая и при этом в открытую бросал вызов центральному правительству. Когда Нанкин направил в Урумчи для оценки ситуации Хуана Мусуна, заместителя министра иностранных дел, в качестве «комиссара по установлению мира», Шэн посадил его под домашний арест и освободил с условием, что Нанкин признает за Шэном звание дубана, главнокомандующего вооруженными силами и фактического губернатора. Шэн обратился за помощью к Советам. Одним из первых его шагов после прихода к власти стала встреча с советским консулом в Урумчи. К перевороту, который привел Шэна к власти, Советы не имели отношения, однако его результаты были им безусловно выгодны, и они сразу же поддержали Шэна в его желании зафиксировать сложившееся положение. В сентябре, когда Нанкин послал Ло Вэнъаня, министра иностранных дел, официально закрепить за Шэном статус дубана, он по-прежнему надеялся сместить его с занимаемой должности. Сразу после церемонии Ло обратился к Чжан Пэйюню, ханьскому генералу в Или, и Ма Чжунъину, дунганскому военачальнику, с просьбой помочь сместить Шэна. Чжан согласился и в декабре отправил армию на Урумчи. Однако его наступление остановили советские войска численностью в несколько тысяч человек с танками и самолетами, которые его разгромили. Две недели спустя советские самолеты разбомбили оставшиеся войска Ма, осаждавшие Урумчи, и вынудили их отступить. Шэн довольно бессовестно удержался у власти благодаря советскому вмешательству.

Пытаясь упрочить положение, Шэн вступил в переговоры с Ходжой Ниязом, лидером Кумульского восстания. Летом 1933 года они заключили соглашение о разделе провинции, согласно которому предполагалось образование государства Восточный Туркестан – «независимой и автономной исламской страны, простирающейся от Кумула до Кашгара. Она [не будет] признавать Урумчи центром. Мусульмане будут править сами». Границей между ними будут горы Тянь-Шаня, и «китайцы не будут распространять свою власть за них»{202}. Правителем этого Восточного Туркестана становился Ходжа Нияз.

Похожие процессы годом ранее своим чередом развивались в Алтышаре. Там не было единой искры, не говоря уже о согласованных действиях, напоминающих события, которые привели к провозглашению ВТР. Первые семена ВТР были посеяны во время восстания в Хотане в феврале 1933 года под руководством тайного общества, основанного Бугрой. Как мы уже отмечали, Бугра происходил из ученой семьи и рассматривал ситуацию в Восточном Туркестане как колониальное рабство. Найдя себе работу в медресе, он стал ездить по провинции, чтобы получить представление о «состоянии земли, духовном состоянии нации и силе врага». В Кульдже Бугра нашел родственную душу. Сабит Дамулла – уроженец расположенного недалеко от Кашгара Атуша, с которым мы уже познакомились в этой главе, – до Первой мировой войны учился в Кашгаре и Бухаре, а затем много путешествовал по Турции, Египту и Индии. После его переезда в Хотан тайное общество подняло восстание. О количестве его участников и ресурсов нам известно мало, однако повстанцам удалось вытеснить китайские войска из Хотана и его окрестностей. Они установили в городе так называемое исламское правительство, в состав которого вошли два младших брата Бугры и Сабит Дамулла. Лидеры правительства называли себя эмирами, и у этого термина был явный исламский подтекст. Они сформировали небольшую армию, чему способствовало прибытие киргизского военачальника по имени Джанибек, бывшего басмача из Советского Туркестана, который жил тихой жизнью изгнанника в Керии. Несмотря на недостаточную подготовку и плохое вооружение, хотанские армии взяли Яркенд плюс ряд небольших городов и перебили отряд дунган, прибывших из Кашгара на смену ханьским полкам в новом Яркенде. Затем они направились в Кашгар.

Тем временем победа Шэна при поддержке советских войск в Урумчи вынудила многих его оставшихся в живых противников бежать на юг. Там сложилась разношерстная армия, куда входили и тюркские, и дунганские войска. Киргизы западного Синьцзяна тоже подняли восстание под руководством Османа Али. К маю 1933 года эта коалиция захватила Кашгар. Однако следствием успеха стал раскол коалиции. Положение дунган, например, в Алтышаре было совершенно не таким, как на севере. С самого начала дунгане играли важнейшую роль в поддержании цинского правления в Алтышаре, и эта традиция продолжалась и в республиканскую эпоху. Дунганские чиновники считали себя сторонниками и партнерами империи. По этой причине никаких особо теплых чувств между ними и местным мусульманским населением не было. Ма Фусин, которого Ян Цзэнсин назначил военным

1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 119

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Центральная Азия: От века империй до наших дней - Адиб Халид бесплатно.

Похожие на Центральная Азия: От века империй до наших дней - Адиб Халид книги

Оставить комментарий