с ней на руках, и тут же подскакивает Кирюшка и недовольно смотрит на отца.
– А ты не хочешь поздороваться с Максимом? – Мой любимый мужчина цепляет меня иголками своего непонятного настроения, но они летят мимо.
– Хочу. Рада тебя видеть со своей спутницей. И платье оценила. Красное. Ты ей его купил? Хороший вкус, – мне нравится реакция Макса, чем шире ему и Зине улыбаюсь я, тем серьезнее становится его лицо.
В это время Кирилл начинает тянуть отца за ногу. Я в который раз отмечаю, что этот ребенок хоть и должен вызывать у меня негативные чувства, но этого нет. Мне нравится этот серьезный мальчуган, который так похож на своего отца. Братик и сестренка, пусть и сводные, такие нарядные, красивые, что неволей любуюсь ими. Забираю Лив у Макса и сажусь с ней на корточки рядом с Кириллом.
– Привет, меня зовут Аделина, а это моя дочь Оливия. А как тебя зовут?
Моя малышка с интересом разглядывает еще более насупившегося мальчишку. Макс садится рядом со мной и приобнимает сына. Он никак не отвечает на мой вопрос, за него это делает Макс.
– Это Кирилл, мой сын. Кирюх, знакомься, это Лив, я тебе о ней рассказывал. Хотите в игровую вместе пойти? – Оливка одобрительно подпрыгивает на месте, в то время как Кирюшка отрицательно машет головой и все сильнее жмется к отцу. – Иди на руки. Пойдешь, когда захочешь, договорились?
Вижу, что Максу не сильно нравится реакция сына, но он настолько им поглощен, что максимально бережно по отношению к своему ребенку сглаживает неловкую ситуацию, сосредоточив все свое внимание на нем. Я отвлекаю Оливку и тяну ее за собой. Во мне нет сейчас ревности к чужому ребенку. Наоборот. Я восхищаюсь Максом, тем, какой он отец.
Мы садимся напротив и начинаем праздновать юбилей мамы. Я пью, как обычно, минеральную воду, представляя, что это шампанское пузырится в моем бокале. Посматриваю на Зину, которая откровенно скучает, пока отец развлекает сына. Я наслаждаюсь этим зрелищем. И чувствую на себе не один внимательный взгляд. И даже не два. Мама, Марина, братья, дядя Женя – все они переживают за мою реакцию. Но я спокойна, как удав. Здесь я главная женщина его жизни. Никакая Зина не сможет меня заменить, будь я Кирой или Аделиной. Да, он может меня возненавидеть, но даже это чувство сильнее его игр с другими женщинами. И я это сегодня ему продемонстрирую.
***
Внутри меня ураганы чувств плещутся, бурлят пеной и взмывают ввысь брызгами тоски по мужчине, который навсегда поселился в моем сердце и которого я, как бы не старалась, не смогла из него выселить, вытеснить, вытравить. Хочется залезть ногами прямо на стол, расшвырять всю эту посуду, схватить его за грудки, кричать “Я люблю тебя!!!”, пока он не откликнется на мой зов.
Как же я соскучилась по нему. Все тело колбасит, трясет, лихорадит. Дело даже не в сексе (но только от мыслей о нем тело начинает искрить высоковольтным напряжением), а в том, что один его взгляд, улыбка, мимолетное прикосновение до сих пор остаются моим персональным солнцем, которое хоть и может меня поджарить, спалить до тла, но я продолжаю и всегда буду лететь на его свет.
Без него меня нет. До сих пор помню тот сон, с папой, в больнице, когда я хотела забыть все, что было связано с Булатовым, а папа ответил, что мой муж навсегда внутри меня и вырвать его из себя – значит и не жить. Как же он был прав.
Фоном играет живая музыка, что-то говорит ведущий, и я слегка отвлекаюсь от своих мыслей на череду тостов за столом, но все же замечаю, как Макс нет-нет, да смотрит на меня. Улыбаюсь. Особенно когда официанты подают салат со свеклой. Он хоть и утыкается взглядом и вилкой в тарелку со свеклой, но от меня не скрыть его самодовольную ухмылку. Я не даю ему возможности игнорировать меня.
– Ну, как тебе свекла? Нравится? Специально для тебя заказала.
– Это правда очень вкусно, Аделина.
– М-м-м, свекла, – Лив берет вилку и через весь стол тянется к тарелке Макса, чтобы захватить свой любимый овощ, в это время Кирилл грубо отодвигает ее руку.
Лив снова тянется, а сын Макса опять выставляет блок из рук. Отец что-то шепчет сыну, а Лив обиженно кидает вилку на стол и показывает сводному брату язык. Кажется, малыши не могут поделить внимание Макса, дядя Жены кладет свеклу и в свою тарелку, и в мою, и предлагает Лив. Она со слезами на глазах протестует. Ей нужна еда Макса. На помощь приходит Тема, который подхватывает племянницу на руки и что-то обещает ей, после чего они вместе уходят из банкетного зала. Кирюшка, как только угроза в виде Лив исчезает из виду, перелазит на руки к своей бабушке Марине и теряет к отцу всякий интерес. Ревнует. Уверена, что мы с этим справимся. Мы никогда не отберем у этого сердитого малыша любовь и внимание отца.
– Что же ты ничего не ешь? – Макс не заостряет внимание на детском конфликте и задает вопрос, который возвращает меня в действительность, в которой Аделина практически не ходит в рестораны. А если такое случается, крайне редко, то берет лишь легкий салат, чтобы нечего было разделывать ножом, потому что я никогда не знаю, начнется у меня приступ панической атаки при его виде или нет.
Макс кладет в тарелку к салату кусок мяса и начинает орудовать ножом, от его скрипа по тарелке я мгновенно покрываюсь холодным потом, а легкие покалывания ладоней извещают меня о приближении приступа паники. НЕт-нет, пожалуйста, только не сейчас. Чувствую, как давление начинает лететь вверх, а бокал в руках – дрожать. Закрываю глаза, чтобы отвлечься, считаю до десяти, но даже гул в ушах не в силах перебить звук ножа.
Нож. Много ножей.
В руках Макса. У других гостей.
Боже, так много ножей. Невыносимо острых. Лоб начинает гореть, выжигая, восстанавливаю стигматину в виде буквы “ш”. Шлюхе шлюшье лицо. Голос. Я снова слышу этот жуткий голос.
Мне срочно нужно в туалет. Скрыться. Спрятаться. Переждать приступ, чтобы никого не напугать. Слава богу, брат забрал Оливку. Открываю глаза. Никто, кроме Макса, на меня не смотрит. Надеюсь, он не замечает, что я вот-вот грохнусь лицом в свеклу.
Медленно, очень медленно ставлю бокал на стол. Также медленно по позвоночнику стекают капельки пота. В ушах по-прежнему дребезжит. Я фиксирую взгляд на озабоченном лице Макса напротив,
